Ли Мин, младший архитектор с хронической бессонницей, каждое утро покупал два баоцзы с свининой у ларька возле станции Чжаоцзюньмяо. Его девушка Сяо Юй, медсестра в муниципальной больнице, оставляла на кухонном столе контейнеры с холодной лапшой, даже когда они не разговаривали из-за его забытого дня рождения. «Почему в холодильнике опять пусто?» — бормотал он, открывая банку пива в 2:15 ночи,
Ли Вэй, паренек с шрамом над бровью, каждое утро таскал воду из колодца для чайной лавки в деревне Циньхуа. Его соседка, Сяо Лан, ворчала, что он вечно проливает половину ведра на глиняные ступени: «Опять лужи! Лучше бы бамбуковые корзины плел — хоть польза была бы». Однажды, разбирая старые свитки в храме Шоусинь, Ли наткнулся на треснувший колокол с надписью «Гуаньинь» — из трещины выполз дым,
Андрей, бывший менеджер автосалона, копошился в кладовке своей киевской двушки на Оболони, разгребая коробки с Ольгиными вещами. Нашёл старую швабру с облезлой красной ручкой — подарок тёщи на новоселье. "Хрень какая-то", — пробормотал он, вытирая пыль с фотографии, где они с женой ещё смеялись на Карпатском перевале. Соседка Марьяна, в бигудях и растянутом халате, вломилась без стука:
Настя, в синем пуховике с оторванной пуговицей, тащит чемодан через автовокзал в Калуге. Бабушка, провожая, сует ей мешочек с сушками и причитает: «Сережка-то не звонил два месяца, а ты ломись, как танк». В московской общаге на Ленинградке, где пахнет грибком и жареной картошкой, Настя стучит в комнату 304 — там живет Олег, коллега Сергея со стройки. Олег, обмотанный бинтом после травмы, чешет
Ли Вэй, сотрудница антикварной лавки на улице Цзиньли, разбирала ящик с квитанциями за 2017 год, когда под слоем пыльных газет «Сычуань Дэйли» наткнулась на свёрнутую шелковую карту. Чернильные линии отмечали горный массив к северу от Чэнду, а в углу красовалась печать с иероглифами «Шуйюань». Господин Чжан, владелец лавки, щурился через лупу: «Эти трещины на бумаге… Ты понимаешь, сколько лет
Олег, вернувшись в карпатское село после смерти дяди, находит в чулане сколотые часы с фигуркой кукушки. Ржавая пружина торчит из механизма, как сухая ветка. «Це ж дідухові, — бормочет баба Лида, перебираючи в руках фарфоровую кружку с трещиной. — Кажеш, ремонтували? Та вони ще в шістдесят дев’ятому зламались, коли Петро з заводу прогнав його за п’янку». Олег вытирает сажу с циферблата тряпкой,
Антон, студент-архитектор из Москвы, случайно садится в плацкартный вагон поезда №13, следующий до Киева. Рядом с ним — Оля, украинка с рыжими веснушками, которая едет на стажировку в столичную лабораторию. Они делятся едой: он протягивает ей вчерашние *поздняковские* пельмени в контейнере, она отламывает кусок домашнего медовика. «У нас в Харькове такие печки в хрущевках до сих пор топят
Раджеш, программист из Ченнаи, каждое утро торгуется с продавцом *идли* у станции метро «Ашок Нагар», прежде чем сесть в переполненный автобус до офиса. Его тёща Лалита, владелица салона свадебных нарядов, постоянно ворчит на задержки с оплатой аренды: «*Твоя зарплата как манго в декабре — красивая, но несозревшая*». В перерыве между правками кода для банковского приложения Раджеш тайком собирает
Эмир, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро чистил клетки с голубями на крыше пятиэтажки в квартале Ускюдар. Его младший брат, Джем, пропал месяц назад, оставив только записку с координатами заброшенной мечети у Босфора. «*Oku bunu, abi*» — бормотал Эмир, разглядывая смятый листок, пока голуби клевали крошки *симитов* с его ладони. В соседнем кафе «Халиль» официантка Айше, с
Чжао Цяо-и и Ян Цзюнь живут в одном *хатуне* Пекина с шести лет. Она вечно опаздывает в школу, а он каждое утро стучит в ее дверь костяшками пальцев: «Если опоздаешь еще раз, староста заставит мыть доску одна». В старших классах Чжао пытается готовить ему завтрак — подгоревшие тосты с джемом, которые Ян ест молча, пряча улыбку за стаканом соевого молока. На выпускной она напивается шампанским и
Анна Соколова, судья из Нижнего Новгорода, каждое утро заваривает растворимый кофе в стеклянной кружке с трещиной. В коридоре суда она сталкивается с Дмитрием Волковым, следователем в помятом пиджаке: *«Дело Петрова — фальшивка. Свидетели исчезли, как патроны из его пистолета»*. Анна листает дело с пятнами от чая — обвиняемый, подросток с граффити-баллончиком, утверждает, что видел подброшенные
Лиза, студентка-заочница из Лиона, подрабатывает в крохотной кофейне на Монмартре. Утром 12 октября к ней подходит Лука — парень в мятом пиджаке с пятном от вина на рукаве — и тычет в лицо потёртой фотографией. *«Ты видела эту девушку? Она заказывала тут эспрессо в прошлую среду»*. На снимке — его сестра-близнец Мари с родинкой под левым глазом. Лиза вспоминает: клиентка платила мелочью из ржавой
