Сергей, слесарь с завода «Прогресс», живет в хрущевке на третьем этаже. Каждое утро он покупает в ларьке у метро чебурек с мясом и стакан кофе, который пахнет жженым сахаром. Вечера коротает за ремонтом старых радиоприемников, разложив детали на кухонном столе, застеленном газетой «Труд». Однажды соседка Лида, пенсионерка в стеганом халате, стучит в дверь: «Сереж, у тебя клей «Момент» есть? У
Утром в трёхкомнатной хрущёвке на окраине Нижнего Новгорода Марина, в растянутом свитере, мешает пригоревшую овсянку. Её муж Сергей, водитель автобуса, ковыряет отвёрткой сломанный замок на балконе: «Опять Игорь уроки не выучил — вчера весь вечер в гараже с мопедом возился». Старшая дочь Катя, 15 лет, крася ресницы перед треснувшим зеркалом, бросает: «Пап, дай сотку на новый учебник по химии —
Алексей, инженер-электронщик с облупленными краской ногтями, каждое утро толкался в маршрутке №310 от Выхино до завода «Красный Октябрь». В кармане пальто гремела флешка с чертежами усилителя сигнала — личный проект, который он паял в подсобке между ремонтами сломанных конвейеров. «Опять графит в подшипниках? — бурчал он, выковыривая грязь из-под куртки. — Да вас, Виктор Петрович, лет через пять
Лариса возвращается в родной городок под Воронежем после семи лет отсутствия. На вокзале ее встречает бывшая соседка, Тамара Степановна, в выцветшем платке и с сумкой-сеткой, полной картошки. «Твой отец так и не оправился после того скандала с кредитами», — бормочет она, разглядывая трещину на Ларисином чемодане. Героиня селится в полуразрушенном доме с протекающей крышей, где на кухне до сих пор
Сергей, бывший военный с шрамом через бровь, и Дарья, учительница из деревни Подгорное, забрели в полуразрушенную церковь у озера Светлое. Стены здания покрыты копотью, на полу — осколки витражей с ликами святых. Они развели костер из обломков скамьи, греют тушенку «Восточная» над пламенем. Дарья листает молитвенник с детскими рисунками на полях, находит запись: *«Иван и Матрена, 12 июня. Дождь
Лида, тридцать два года, в белом халате с потёртыми манжетами, выдаёт Семёну коробку бинтов в аптеке на улице Гагарина. Он молчит, разглядывая трещину на зелёной плитке прилавка. «Ссадины, да?» — Лида тянет руку за перекисью, но он резко: «Собаке. Лапу порезала». Через два дня он приходит снова — просит йод, а потом помогает вынести коробки с пустыми флаконами. У неё на ладони остаётся пятно от
Кирилл, в рваной куртке с капюшоном, каждое утро пробирался через дворы Екатеринбурга к остановке, где трамвай №5 дребезжал по рельсам. На задней парте школы он рисовал в тетради черепа с наушниками, пока учитель истории бубнил про перестройку. «Ты опять проспал?» — Артём, в кислотно-зелёных шнурках, тыкал в него линейкой, доставая из рюкзака поломанный mp3-плеер: «Вчера в «Подвал» заходил? Там
Марк, бывший инженер, копался в проводке дизель-генератора, когда Анна нашла последнюю банку тушенки за 2011 год. «Съели всё, даже корм для хомяков», — бросила она, стуча банкой о стол из сваренных труб. В бункере под Калугой, рассчитанном на пятерых, остались трое: Марк, Анна с облупившимся лаком на ногтях и Петрович, который часами крутил ручку рации, ловя хрипы частот. В углу валялись пустые
В спальном районе Екатеринбурга, возле ржавой детской площадки, Лера, 16 лет, в потёртой куртке с кошачьими нашивками, нашла рыжего котёнка с двойным хвостом. «Ты откуда, мутант?» — прошептала она, доставая из рюкзака остатки вчерашней котлеты. Котёнок, названный позже Кузьмой, царапнул ей палец, оставив синеватую метку. На следующий день Лера обнаружила, что понимает мысли бродячего пса у
Сергей, Виктор и Олег — оперативники из провинциального отдела. Утром они выезжают на разбитой «Волге» к рынку, задерживают перекупщика, который торгует палёными запчастями из-под полы. Виктор, щурясь от солнца, шутит: «Опять эти резиновые сапоги конфискуем? У меня в гараже уже склад». Олег молча пинает колесо припаркованной «девятки», проверяя документы у водителя в выцветшей кепке. После смены
Николай Сидорович Власик, начальник охраны, каждое утро начинал с обхода кабинета вождя в здании на Старой площади. Он лично переставлял чернильницу на столе Сталина так, чтобы ручка не бликовала от света люстры, проверял защёлки на окнах, нюхал воздух — не пахнет ли краской после ночного ремонта. «Товарищ Сталин, в меню сегодня куриный бульон, осетрина и гречневая каша. Повар Семёнов готовил при
Сергей, 34 года, бывший гимнаст, тренирует Анну, 19 лет, в полуразрушенном спортзале на окраине Перми. Зеркала в трещинах, линолеум отслаивается у шведской стенки. Он ставит ей спину, поправляя ладонью под лопаткой: «Скрючилась, как бабка на лавке!» Анна, в потертых лосинах и майке с выцветшим «Adidas», бросает: «У тебя музыка древнее мамонтов!» На перерывах жуют «Рот Фронт» из общего пакета,
