Виктория моет полы в школьном спортзале, пока директорша в клетчатом пиджаке кричит: "После уроков — актовый зал! Там гирлянды упали". Дома мать разогревает щи из вчерашнего обеда, стучит половником о кастрюлю: "Опять с Лехой виделась? Его же со второго курса выгнали". Девчонка молчит, ковыряет трещину на пластиковом столе. Вечером на заброшенной стройке за ДК парень в рваной
Сергей, в рваном свитере с запахом йода, копался в сетях на берегу возле полуразвалившегося сарая. Его дочь Лида, пятнадцать лет, щелкала семечки на крыльце, крича: «Пап, опять в море? Вчера обещал плиту починить!» В портовом баре «Волна» рыбак Гена тыкал пальцем в мокрую столешницу: «Слышь, застройщики уже участки скупают. Твой хибарку снесут — ищи потом свои ракушки». Сергей молча разливал
Дмитрий Соколов, инженер-нефтяник с обветренным лицом, заметил пятна мазута возле скважины №12 в поселке Нефтегорск. Он ткнул ключом в рыхлый снег: "Анна, глянь — грунт масляный на метр вглубь. Это не конденсат". Петрова, геолог в потрепанной куртке, достала планшет с данными замеров: "Ты прав. Давление в пласте упало на 15% за неделю. Кто утверждал последнюю смету на ремонт
Марина раскладывает герберы в магазине на Невском, когда заходит Денис — в мокрой ветровке, пахнущей болонкой. «Лиза терпеть не может розы, — бормочет он, вытирая ладонью капли с виска. — Дайте что-нибудь... ненавязчивое». Она выбирает ирисы, но не говорит, что это её любимые цветы. Позже, в съёмной однушке на Гороховой, Денис разбивает вазу, пытаясь убрать следы губной помады на воротнике.
Сергей, водитель автобуса из Минска, заметил, что жена Ольга стала возвращаться с работы позже обычного. Ее пальто пахло чужими духами — сладкими, с ноткой жасмина. «Купила по акции в аптеке», — бросила она, когда он спросил. На следующее утро он проследил за ней до кафе «Рассвет» у вокзала: зеленые стены, треснувшее стекло в углу. За столиком сидел мужчина в очках с толстой оправой — Артем. Он
Ольга, адвокат из Санкт-Петербурга, возвращается из командировки в Москву раньше срока. В квартире на Петроградской стороне, с паркетом, скрипящим у балкона, её встречает муж Сергей — в мятом халате, с кофе в треснувшей кружке *"Ленинград"*. Он молча отворачивается, когда она пытается обнять его. В ванной Ольга натыкается на чужую тушь для ресниц с наклейкой *"Марина, салон
Кирилл, студент-архитектор из Питера, нашел в подъезде своего дома на Васильевском острове потрёпанный блокнот с вложенной флешкой. Внутри — сканы счетов из какого-то ООО «Северный мост», переписка с упоминанием зама мэра и распечатка СМС: *«17-й участок согласован, вывези мусор до четверга»*. За чаем в «Пироговом дворике» его друг Денис, щурясь на экран ноутбука, пробормотал: «Эти цифры… Да тут
Елена, затянутая в выцветший халат, разбила чашку с ромашками, вытирая пыль с комода в спальне. За стеной Дмитрий, её муж, громко пересчитывал купюры из конверта, бросив через плечо: *"На репетитора Ане не хватит, если будем платить за твою мать сиделку"*. Дочь Аня, пятнадцать лет, щелкала семечки у телевизора в зале, игнорируя родительские споры. Утром Елена отвела Галину, мать с
Данияр копался в гараже отца в Алматы, разбирая коробки со старыми советскими инструментами. Под слоем машинного масла и пыли нашел потрепанный дневник деда — инженера, участвовавшего в строительстве рудников в 60-х. На странице с пометкой *"Шет-Уйли, 1964"* обнаружил схему тоннеля и фразу: *"Сарыарка не миф"*. Позвонил Айгерим, с которой пересекался на лекции в КазНУ:
Макар, бывший следователь с подрагивающей левой рукой после ранения, и Лев, его младший брат-программист в растянутом свитере, арендовали контору в полуподвале на Старом Арбате. Окна заклеены газетами от солнца, на столе — кружка с остывшим чаем и распечатки звонков из украденного телефона бизнесмена Гришина. Макар, разглядывая фото с места взлома, тыкает пальцем в пятно на линолеуме: «Смотри,
Игорь Семёнов, таксист с рыжими усиками и потёртой кожанкой, каждое утро начинал с чая в грязной кружке «Сделано в СССР». Его «Жигули» пахли бензином и старыми сигаретами. Однажды на перекрёстке Литейного и Невского к нему сел мужчина в чёрном плаще, бросил на заднее сиденье пакет с пятнами жира: «Подожди тут. Всё схвачено, браток. Через час вернусь». Через три часа Игорь развязал верёвку —
Анна Крутикова, бухгалтер из Мытищ, обнаружила в старом серванте брачный договор, подписанный ею и мужем Максимом Волковым за месяц до свадьбы. В пункте 7 мелким шрифтом значилось: «В случае развода квартира на Тверской переходит в собственность супруга, чей доход превышает 15 млн рублей ежегодно». «Ты вообще читал это?» — спросила она, развернув лист к мужу, пока тот ремонтировал кофемашину.
