Артем пять лет трудился в стеклянной башне на Пресненской набережной, составлял договоры для нефтяных компаний. Его квартира в Химках пахла сыростью, а по утрам он покупал в метро «чёрный без сахара» из вендингового аппарата — напиток отдавал пластмассой. Коллега Ольга как-то застукала его за подделкой подписи в деле по банкротству завода в Подольске: «Ты реально думаешь, что тебя не накроет? —
Лида копошилась на чердаке старого дома в Устюжне, разбирая коробки с бабушкиными вещами. Под слоем пожелтевших газет нащупала холщовый мешочек — внутри бусы из янтаря, обвитые выцветшей лентой. «Серёжа, глянь!» — крикнула вниз, но муж, пахнущий олифой и махоркой, только буркнул из кухни: «Опять хлам тащишь». Вечером, пока он чинил проржавевшую заслонку печи, Лида перебирала бусины у треснувшего
Сергей, инженер из Петербурга, приезжает в деревню Подозёрное после смерти бабушки Анны Петровны. В доме с облупившейся зелёной краской он находит в комоде под стопкой вышитых салфеток потрёпанную карту — синий крестик возле озера, обведённый химическим карандашом. «Болото там, не суйся», — бормочет соседка Марина Ивановна, забежавшая передать банку солёных груздей. Её валенок оставляет на полу
В заброшенном цеху на окраине Омска семнадцатилетний Кирилл копошится в ржавых механизмах, пытаясь собрать генератор из старых деталей. Его сестра Лиза, в потертой куртке с капюшоном, тычет пальцем в сизый дым над трубами завода: «Смотри, опять «чёрные» жгут отходы. Скоро весь район задохнётся». Они спорят о переезде — денег хватает только на аренду комнаты в коммуналке с треснувшей плитой. На
Лиза, 27 лет, рисует портреты туристов в кафе на Невском проспекте. Живет в коммуналке с бабушкой Ниной, которая каждый вечер ставит чайник на газовую плиту и ворчит: «Опять твои краски по всей кухне». В пятницу утром Лиза замечает трещину на потолке — точь-в-точь как контур карты Крыма. Заказчики редко спрашивают имя, но мужчина в сером пальто (Антон, 35) просит нарисовать девушку по фото: «Она
Сергей Морозов, оперативник с пятью годами в отделе по борьбе с наркопреступностью, замечает нестыковки в деле о задержании курьера возле станции метро «Электрозаводская». В кармане задержанного — ключ от камеры хранения на Казанском вокзале и фотография его же квартиры на 3-й Фрунзенской, подписанная «Для страховки». В подъезде, где жил курьер, Сергей находит соседку-пенсионерку, Лидию Петровну,
Анна Соколова, младший юрист в хрущёвке на окраине Москвы, втирает пятно от кофе на бланке заявления. В ЗАГСе у метро «Алексеевская» она толкается в очереди с Дмитрием Казанцевым — он в костюме от «Босфор», но с расстёгнутой манжетой. «Вы тоже за справкой? — бросает он, заметив её взгляд на своём загранпаспорте. — Мне жена нужна. Наследство от тётки — условие». Анна щурится: «А я тут квартиру от
Лида, медсестра тридцати двух лет, каждое утро толкала коляску с двухлетней Машей по узкому подъезду хрущевки в Люберцах. Колесо застревало в трещине на лестничной площадке — та же проблема, что и вчера. Соседка Алла, пенсионерка с сиплым голосом, высовывалась из двери: «Опять грохот! Ребенок орет — уши вянут». Лида, не отрывая взгляда от потрескавшейся краски на стене, бурчала: «Сама родите —
Анна Гордеева, следователь из Нижнекамска, в пятницу вечером разбирала папки с делом об убийстве местного бизнесмена. В комнате пахло затхлой бумагой и остывшим кофе. На столе — распечатанные скриншоты с камеры у автосервиса: темный силуэт в кожаной куртке бросал в бак канистру. «Костя, — она позвала помощника, тыщая пальцем в монитор, — номер машины видишь? Владелец — Сергей Михеев, брат той
Лиза рылась в старом сундуке на чердаке дома в Тобольске, когда наткнулась на конверт с выцветшими фото. Отец, Сергей Иванович, в военной форме стоял рядом с женщиной в платье в горошек — лицо незнакомое. «Кто это?» — спросила она у бабушки, разогревавшей на кухне щи. Та резко хлопнула ложкой по столу: «Сожги эту дрянь, не твоего ума дело». На следующий день Лиза притащила снимок в кафе «Полярная
Алексей, бывший водитель-дальнобойщик с татуировкой волка на запястье, получает смс от брата-подростка Игоря: «За мной следят. Не звони». В квартире пахнет перегоревшей проводкой — холодильник снова сломался. Мать, Людмила Степановна, ворчит, разбирая квитанции: «Ты же обещал найти ему работу в городе». Алексей молча натягивает потрёпанную куртку, засовывает за ремень нож с обмоткой из изоленты.
За стойкой кафе на Ленинградском проспекте Анна вытирала блюдце, когда в дверь вошел Дмитрий — в пальто с поднятым воротником, с портфелем, пахнущим дорогим парфюмом. Он заказал эспрессо, но, поправляя часы, задел кружку: кофе разлился по клавиатуре ноутбука. «Вы всегда так знакомитесь?» — фыркнула Анна, протягивая салфетки. Он ответил не глядя: «Только когда тороплюсь на совещание в «Метрополь».
