Марк Торрес втирается в банк на Уэст-Сайде Чикаго, прикидываясь курьером с коробкой пончиков. "Доставка для Гарсии из бухгалтерии", — бросает охраннику, поправляя кепку с логотипом вымышленной компании. На камерах видно, как он роняет бумажник у стойки менеджера — внутри фотография девочки-подростка, поздравление *С 8-м классом, пап!* из Рино. Пока полиция ищет фургон с нарисованным
Дэрин, 27 лет, вкалывает в полуразвалившемся тренажёрном зале на окраине Йоханнесбурга. Каждое утро начинается с того, что он чинит сломанную беговую дорожку проволокой и скотчем, пока местные парни в потёртых шортах толкают железо под треск динамиков. «Опять клиенты жалуются на кондиционер», — бросает Сиябонга, его друг детства, разгружая ящики с дешёвым протеином из старого пикапа. Дэрин молча
Элина, медсестра из поликлиники на улице Вестерлунггатан, каждый четверг забирает дочь Майю из садика возле станции Слюссен. В углу детской площадки она замечает Маркуса, отца-одиночку, который вечно роняет ключи от старой «Вольво» в лужи. «Опять забыл совок для песка?» — усмехается Элина, протягивая пластиковую лопатку с наклейкой единорога. Он молча кивает, поправляя потертый шарф дочери Лине.
Радхика, 19 лет, каждое утро пробирается через толпу на автовокзале Ченнаи, чтобы успеть на автобус до колледжа. Её рюкзак вечно зацепляется за ручки сидений, а сумка с ланчем — домашние паратхи с картошкой — пахнет так, что соседи по ряду оборачиваются. Отец, автомеханик Шекхар, против её переезда в Мумбаи: *«Там тебя съедят, как птенца»,* — бормочет он, чиня двигатель старого скутера. В
В Мумбаи 17-летняя Айяна, дочь продавца специй, находит в коробке с куркумой потрёпанный манускрипт на санскрите. Её сосед Раджив, студент-историк с поцарапанными очками, расшифровывает фразу *«Тот, кто разгадает нити гнева Индры, обретёт дождь из пепла»*. За чашкой чая с имбирём они спорят: «Это метафора климатического оружия?» — тычет в текст Раджив, пока за окном таксист ругается с велорикшей,
Лейла Кроу, техно-детектив из Лос-Анджелеса, ковыряется в проводах подозрительного сервера, найденного в заброшенном складе на окраине. Её напарник, Винсент Марлоу — бывший военный с шрамом через левую бровь — ставит кофе в треснувшей кружке на стол, покрытый слоем пыли. «Тут следы шифрования уровня Пентагона, — бормочет Лейла, вытаскивая жёсткий диск с царапиной в форме спирали. — Кто-то слил
В заброшенном цеху на окраине Омска семнадцатилетний Кирилл копошится в ржавых механизмах, пытаясь собрать генератор из старых деталей. Его сестра Лиза, в потертой куртке с капюшоном, тычет пальцем в сизый дым над трубами завода: «Смотри, опять «чёрные» жгут отходы. Скоро весь район задохнётся». Они спорят о переезде — денег хватает только на аренду комнаты в коммуналке с треснувшей плитой. На
В Берлине медсестра Лена Мюллер замечает странные симптомы у пациентов из клиники в Фридрихсхайне: синие прожилки на шее, температура ниже нормы, агрессия при контакте с теплом. В автобусе № 200 она сталкивается с мужчиной в промокшем плаще, который шепчет: «Они ищут тех, кто помнит дождь», прежде чем исчезнуть на станции «Янновицбрюкке». Тем временем журналист Антон Беккер расследует серию
Джейк Мерсер, 17 лет, рыбачил у старого бетонного моста через реку Саттер, когда зацепил сетью ржавый сейф. Его сестра Лила, в рваных кедах и с сигаретой за ухом, рассмеялась: «Держу пари, там труп какого-нибудь наркобарона». Внутри нашли пачку писем 90-х, фотографию женщины в платье с георгинами и ключ от заброшенной лодочной станции. Пока они спорили, идти ли к шерифу, бармен Карлос из «Речного
Марко, 23 года, мотается между лекциями в римском университете и подработкой в книжном магазине на Via dei Coronari. Однажды в пачке старых журналов находит конверт с фотографией 1944 года: его бабка, Джованна, стоит с немецким офицером у полуразрушенной виллы в окрестностях Фраскати. На обороте надпись: *«Они унесли всё в тоннель под фонтаном. Прости»*. Лука, сосед по квартире, ворчит за
Джейк, 17 лет, мотается между стройкой в западных пригородах Сиднея и крошечной квартирой, которую делит с отцом-алкоголиком. После школы — сразу на подработку: таскает мешки с цементом, пока отец варит сантехнику в полуразрушенных домах 60-х годов. «Сколько можно? Не хочу, как ты, к сорокам спину сломать», — бросает Джейк, вытирая пот с лица грязной футболкой. Отец молча достает из холодильника
На крыше трехэтажки в Вазирабаде, Дели, братья Надеем и Сауд чистят клетки с ранеными черными коршунами. Запах антисептика смешивается с дымом от мусоросжигательного завода внизу. «Смотри, у этого перелом третьего дня, — Сауд перевязывает крыло обрывком старого сари, — а ты говорил, не выживет». Надеем, в потрепанных резиновых перчатках, достает из кармана смятый чек: «За свет задолжали 8000.
