Андрей Шевченко, 16 лет, живет в пятиэтажке на окраине Черкасс. Утром — школа, после — работа на рынке: разгружает ящики с картошкой, чтобы купить матери таблетки от давления. Вечерами гоняет мяч на пустыре с ржавыми воротами. Тренер местной команды, Николай Петрович, хрипит: «Ты ж ногами думаешь, а не головой!» В квартире пахнет перекисью — отец, таксист, обрабатывает порез после драки с
Анна, студентка из Воронежа, подрабатывала в крошечной кофейне у Киевского вокзала. В ноябре, когда лужи покрывались ледяной коркой, к ней зашел парень в потрёпанной кожаной куртке — Максим, инженер из Харькова. "Две эспрессо, но покрепче", — попросил он, доставая мокрый зонт. Они разговорились о старых поездах: он ремонтировал тепловозы, она коллекционировала билеты с детства. На
Ирина Шевченко, замначальника отдела в минском ЖЭС, в пятницу задержалась дописывать акт проверки теплотрассы на улице Октябрьской. В подслеповатом кабинете пахло плесенью от старого паркета, за окном хрипел троллейбус. «Опять переделывать? — она смяла лист, глядя на начальника. — Там труба течет с прошлой зимы, а мы рисуем „нормально“?» Дома, разогревая борщ, услышала от мужа: «Ты же знаешь, как
В переговорке на третьем этаже офиса в Филадельфии Марк, младший аналитик в очках с треснувшей дужкой, пытается подключить ноутбук к проектору. Карлос из IT, в растянутом худи с принтом «Ctrl+Alt+Del», шутит: «Опять кофе пролил на порт?» Дженна, менеджер по продукту, листает таблицу с дедлайнами, отмечая желтым маркером просроченные задачи. На кухне Сэм, стажер, роняет ложку в раковину с засохшей
Игорь Михеев, стоматолог из киевской районной поликлиники, каждое утро заезжал в подъезд пятиэтажки на Оболони — его кабинет ютился на первом этаже, между аптекой и продуктовым ларьком. Жена Оля упрекала: «Ты что, за бесплатно им зубы лечишь? Соседи третий месяц за ремонт не платят». В кресле у Игоря чаще оказывались пенсионеры с полисами и школьники с сосульками вместо денег. Вечерами он чинил
Оля, официантка в кафе возле Львовской площади, роняет треснувшую чашку, когда замечает Сашу, таксиста, который каждый день заказывает кофе без сахара. "Снова пересолили жизнь?" — бросает он, разглядывая пятно на столе. Она молча протирает столешницу, слыша, как скрипит кассовый аппарат. Вечером Саша подвозит мужчину в деловом костюме, который кричит в телефон: "Отгрузите щебень до
В одной из серий налоговый инспектор Глеб Павлович, живущий в хрущёвке на окраине Екатеринбурга, случайно находит в ржавом гараже отца старую видеокассету. На записи — соседка Валентина Семёновна в розовом халате, которая выносит из подвала свёрток. Глеб, перематывая плёнку на потрёпанном видеомагнитофоне «Электроника», бормочет: «Да это же 90-е… Куда она тогда бежала?» Параллельно в Калининграде
Саша, 12 лет, в рваных кедах топчет пыльную обочину возле села Подстепное — это под Херсоном, где Днепр широкий, но пахнет тиной. Отец погиб два года назад, когда шахта в Павлограде обрушилась; мать, Людмила, теперь мотается между аптекой, где раскладывает корвалол и йод, и огородом с покосившейся теплицей. «Ты ж знаешь, билети дорогі», — бросает она, счищая ножом нагар с сковородки, когда Саша в
Соломон Шульман, седой мужчина в очках с толстыми линзами, раскладывал потрепанные фолианты на полках своей лавки возле рыночной площади. На столе — разобранный будильник 30-х годов, масляные пятна на газете "Вечерние вести". В дверь ворвался Артур в модной ветровке, пахнущий городским парфюмом: "Контракт на квартиру подписан. Завтра грузчики приедут". Соломон протер тряпкой
Марина, 27 лет, работает в аптеке на углу Дерибасовской. Виктор, 30, чинит двигатели в гараже за вокзалом. Встретились у лотка с черешней на Привозе — она пересчитывала сдачу, он вытирал руки тряпкой. «Ты третью коробку берешь, — усмехнулась она, — компот варить?» Он ответил: «Для соседей. Старухам на третьем этаже не выбраться сюда». Стали пересекаться чаще: кофе в «Франке» с крошащимся эклером,
Оля, в синей ветровке с оторванным карманом, ждет Макса у старого ларька с чебуреками. Он приходит в заляпанных краской кроссовках, достает из рюкзака мятую карту: *«Смотри, вчера нашел в архиве — тут раньше завод был, а теперь только тоннели»*. Они пробираются через гаражи с облупленными дверями, спотыкаясь о битые бутылки. На заброшенной станции метро Оля светит фонариком на граффити с чьим-то
Емельян Петрович, парень из белорусского села Заречное, тащил из проруби ржавое ведро с карасями, когда на крючок попалась щука с раной на боку. «Чего орать? — рыбина хрипло булькала, бия хвостом по льду. — Пусти — три хотенья исполню». Емеля, почесав щетину, пробурчал: «Чтоб трактор «Беларус» у Степаныча сам завёлся… да Марьяна из киевского общежития замуж за меня пошла». На следующее утро сосед
