Катерина Шевченко приезжает из Киева в село Збруча на Хмельнитчине, бросив в столице мужа-чиновника. В старом доме с облупившейся краской на ставнях её ждёт мать, которая сразу суёт в руки ведро с картошкой: *"Помой, почисть — гостей позвала, пусть видят, что ты не барыня"*. На уроке в местной школе, где парты исчерчены ножиками, подростки смеются над её столичным акцентом. Варка, дочь
Ольга, учительница литературы из киевского района Оболонь, забирала сына Сашу из школы №45, когда получила смс от соседки Марины: «Встретимся у фонтана? Лиза хочет покататься с Сашей». Марина, владелица парикмахерской «Элегант» на Приречной, в тот день отменила стрижку постоянного клиента, чтобы сводить дочь в парк. Дети побежали наперегонки через перекрёсток Воздвиженки — грузовик с бетонными
Оля, в засаленном фартуке с пятном от хризантем, роняет букет у входа в цветочный магазин на Подоле. Саша, поправляя часы Breitling, задевает плечом витрину с кактусами — подбирает рассыпавшиеся герберы. "Вы всегда так встречаете клиентов?" — смеётся он, протягивая стебли с обломанными лепестками. Она молча заворачивает ему "корзину для тёщи" в гофробумагу, прячет руки с
В маленьком припортовом городке на востоке Канады 17-летняя Джесс Морроу исчезает после смены в закусочной *The Anchor*. Её рюкзак с перепачканной рыбьей чешуёй униформой находит под мостом Лиам Картер, водитель грузовика с местного рыбокомбината. «Тут даже крови нет, — бормочет он, разглядывая следы на замшелых камнях. — Как будто её ветром сдуло». В кармане куртки Джесс — обрывок карты с
Марина, в потёртом фартуке с пятном от свёклы, каждый вторник натирала паркет в трёхкомнатной квартире на Липках. Хозяйка, Ольга Николаевна, в халате от «Зингер», тыкала каблуком в трещину между плитками на кухне: «Ты *опять* соду вместо чистящего использовала? У Игоря аллергия». В холодильнике стояли банки с маринованными опятами — их привозила свекровь Ольги из Житомира, но Марине запрещали их
Игорь, плотник из Ивано-Франковска, и Петро, киевский менеджер с лоснящимися от геля волосами, договорились поменяться женами на месяц через сайт «Семейный аукцион». Оксана, в розовом халате и тапочках с помпонами, уезжает в квартиру Петро на Оболони, взяв с собой мешок картошки и иконку от сглаза. Марина, привыкшая к латте с корицей, едет в село, спотыкаясь о грядки с луком. «Ты хоть посуду
Анна, учительница младших классов из киевской хрущевки, просыпается в комнате с обоями в ромашках, где на диване валяется гитара и пахнет подгоревшим кофе. Ее голос звучит чужим баритоном — теперь это тело Максима, 27-летнего безработного музыканта, который в это же время пытается натянуть на себя ее юбку-карандаш в квартире с видом на школу №143. «Ти що, з бджiл у головi?» — орет мать Максима,
Оксана в засаленной фартуке разливала кофе в кафе «Верба» возле киевского вокзала, когда Андрей в смятой рубашке заказал эспрессо. Его пальцы стучали по ноутбуку, а она заметила следы чернил на его запястье — как у ее брата-школьника. «Добавить сахар?» — спросила она, но он не услышал, уставившись в экран. Через неделю он вернулся, принеся книгу Шевченко, забытую на столике: «Вы… вы цитировали
Анна, студентка-архивист из Киева, нашла в старом чемодане деда потрепанный блокнот с координатами и кассету. На пленке — мужской голос, напевающий *«Ой, у вишнёвому садочку»* сквозь помехи. В углу записи мелькнуло: *«Львов, 12.04.1986»*. Дед, бывший инженер Чернобыльской АЭС, никогда не говорил о работе. «Хватит копаться в пыли», — бросила мать, вытирая руки о фартук, но Аня села на поезд до
Игорь Марченко, следователь из киевского ГУ МВД, каждое утро начинал с таблеток от давления — глотали их с крепким кофе из потрескавшейся кружки с надписью *«Лучшему папе»*. В старом доме на Оболони, где обои в гостиной давно отклеились у окна, он пересматривал записи по делу о пожаре в Харькове: там погибла его жена, Анна. Начальник Петренко, пахнущий дешевым одеколоном, бросал через стол папку:
Максим, электрик из киевского спального района, нашел в старом холодильнике на свалке возле рынка «Юность» потрепанный блокнот с выцветшей надписью «Що написано…». Решив, что это шутка, он нацарапал внутри: *«Хочу, щоб все саме робилось»*, и забыл про находку. На следующий день его треснутый Honor сам зарядился до 100%, а соседка Оля, с которой он неделю переругивался из-за лужи в подъезде,
Марина, медсестра из Краматорска, прячет раненого бойца АТО в подвале своей хрущёвки. Соседка Галина, у которой сын воюет за «ЛНР», шёпотом предупреждает: «Собирай 15 тысяч, или завтра к тебе придут. Не наших, понимаешь?» На кухне — треснутая чашка с боярышником, на окне — занавеска в мелкий цветочек. Марина звонит бывшему мужу в Киев: «Ты там с новой семьёй, а я тут в грязи копаюсь. Деньги нужны
