Лиам, 28 лет, программист, приезжает в Хартсбрук — заснеженный городок на севере Альберты — после пяти лет молчания. На вокзале его встречает Клара, бывшая соседка, в потёртой дублёнке и с термосом какао. «Думал, тут всё изменилось...» — бормочет он, глядя на треснувшую вывеску кафе «Сосновый уголок». Клара в ответ смеётся, протягивая ключи от дома его отца: «Твой старик до сих пор прячет
Марта, в рваных джинсах и с рюкзаком, заляпанным голубой краской, пробирается через заброшенную стройку на окраине Барселоны. Она прячет от отца-сварщика сигареты *Lucky Strike* и письмо из художественного училища, куда её не приняли. На развалинах она сталкивается с Хуаном, который чистит баллончики от засохшей краски: «Опять убежала?» — бросает он, разглядывая её потрёпанные кеды. Они
Капитан Эрида Ш'трелл, антропоморфный андорианец с трещиной на левом плечевом панцире, ковыряла ножом в консоли навигации, пока корабль дрейфовал в астероидном поле сектора 44-Г. «Серрос, если эта штуковина взорвётся, твой попугай станет жареным ужином», — бросила она инженеру-труллианцу Н’Каю, чей голографический спутник-птица щёлкал клювом в такт перегрузкам. Внизу, в медотсеке, доктор
Молодая и амбициозная журналистка Клэр получает задание, которое обещает стать сенсацией: расследовать серию странных и пугающих событий, связанных с загадочной улыбкой. Эта улыбка, появляющаяся на лицах жертв, оставляет за собой след ужаса и необъяснимых смертей. Погружаясь в расследование, Клэр сталкивается с древними легендами и современными городскими мифами, которые переплетаются в зловещую
Олег, вернувшись в карпатское село после смерти дяди, находит в чулане сколотые часы с фигуркой кукушки. Ржавая пружина торчит из механизма, как сухая ветка. «Це ж дідухові, — бормочет баба Лида, перебираючи в руках фарфоровую кружку с трещиной. — Кажеш, ремонтували? Та вони ще в шістдесят дев’ятому зламались, коли Петро з заводу прогнав його за п’янку». Олег вытирает сажу с циферблата тряпкой,
Антон, студент-архитектор из Москвы, случайно садится в плацкартный вагон поезда №13, следующий до Киева. Рядом с ним — Оля, украинка с рыжими веснушками, которая едет на стажировку в столичную лабораторию. Они делятся едой: он протягивает ей вчерашние *поздняковские* пельмени в контейнере, она отламывает кусок домашнего медовика. «У нас в Харькове такие печки в хрущевках до сих пор топят
Чан Сынъюп, худой парень в выцветшем хаки, целыми днями ковыряется в трупах в сеульском бюро судебной медицины. Его кисти с облезлым ворсом скользят по бумаге, фиксируя рваные раны на теле рыбака. «Зачем тратить время на эти каракули?» — хрипит врач Ким Джинх, вытирая окровавленные руки о фартук. Сынъюп молча подбирает упавшую тушь — вчерашний рис с бобами в жестяной коробке остывает на
Эмир, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро чистил клетки с голубями на крыше пятиэтажки в квартале Ускюдар. Его младший брат, Джем, пропал месяц назад, оставив только записку с координатами заброшенной мечети у Босфора. «*Oku bunu, abi*» — бормотал Эмир, разглядывая смятый листок, пока голуби клевали крошки *симитов* с его ладони. В соседнем кафе «Халиль» официантка Айше, с
Настя, 17 лет, из киевской хрущёвки на Бориспольской, роется в рюкзаке брата своей подруги Иры. Саша исчез три дня назад, оставив на кухне недоеденную паляницу и раскрытый дневник с каракулями: «Ти знаєш, хто ти?» на последней странице. Ира, грызя ноготь, бормочет: «Він тоді з автостанції дзвонив, казав — перепрошую за все». За окном грохочет трамвай №8, а в подъезде пахнет жареными семечками —
В селе Подгорное Олег и его дочь Катя с утра грузят в «Запорожец» корзину с варениками, банку соленых огурцов и старую плед-самоделку. Двигатель чихает, Олег бьет кулаком по капоту: «Ще раз здохнеш — пішемо у металобрухт». Катя перекладывает чернику из жестяного бидона в целлофановый пакет — ягоды рассыпаются по грязи. «Ти завжди так, — ворчит отец, — нічого путнього не довершиш». В саду соседка
Игорь, учитель физкультуры из Черкасс, втирал пятно от вина на своей старой рубашке, пока Оксана, его сестра-парикмахер, сверяла список вещей для поездки. «Паспорт, купальник, зарядка… А где твои водительские права?» — спросила она, перебирая бумаги на кухонном столе. Василий, их сосед-дальнобойщик, предложил добраться до Испании через Польшу на своем раздрызганном «Форде»: «Заправимся дешевым
Надежда Степановна, вязаная кофта с выгоревшими локтями, каждое утро раскалывает лёд в колодце заржавленным ведром. Её дом в селе Заречное — скрипучие половицы, фотография мужа-тракториста над кроватью, банки с вареньем на антресолях. Сын Андрей звонит из Киева: «Переезжай, куплю квартиру у парка». Она переминается босыми ногами по холодному полу, глядя на кривого петуха за окном: «А пчёл на зиму
