Александр Барков приезжает в родной городок под Воронежем после дембеля. Отец, Николай, лежит с инсультом в квартире с облезлыми обоями. «Серёга и его братва сожрали всё… Завод, гараж…» — хрипит он, показывая на долговые расписки. На кухне — пустые бутылки из-под дешёвого портвейна, за окном ржавеют станки заброшенного цеха. В магазине у Лиды, сестры Саши, бандит Вадим требует «долю»: «До
Катя, бухгалтер с просроченной ипотекой, каждое утро толкается в маршрутке №107 от своего панельного дома на окраине Киева до офиса с подтекающими трубами. Её соседка Таня, парикмахерша с сизыми от «Примы» волосами, вечно одалживает соль через балкон: «Кать, у тебя опять макароны безвкусные? Держи чили соус, я им мужа вчера пугала». В пятницу Катя находит в лифте записку «Устраняю проблемы.
Надя, официантка из киевской забегаловки «Смак», втихаря собирает мелочь в жестяную банку из-под кофе — деньги на операцию сестре. Лере, двенадцатилетней девочке с пороком сердца, врачи запретили даже смеяться слишком громко. Они живут в хрущёвке на Оболони, где балкон давно протекает, а обои желтеют от сырости. «Слушай, а ёлку поставим? Как в прошлом году, с шишками из фольги?» — Лера тычет
Диего, 28 лет, водитель грузовика, каждое утро заезжает в бар *El Rincón Perdido* на окраине Мадрида. Там пьет кофе с чурросом, пока старик Фелипе, владелец заведения, ворчит про цены на оливковое масло. «Опять штраф за парковку? — Кармен, девушка-механик из соседнего гаража, бросает ему ключи от фургона. — Ты бы лучше мотор слушал, а не эту проклятую футбольную трансляцию». В пятницу, когда
Эмили, младший архитектор из Чикаго, каждое утро покупает кофе в автомате на углу Мэдисон-стрит. Её сосед Джейк, бывший военный с татуировкой якоря на запястье, чинит в гараже старый «Кадиллак» 1973 года. Они сталкиваются в лифте их кирпичного дома, когда Эмили роняет папку с чертежами. «Ты вечно куда-то летишь», — усмехается Джейк, поднимая бумаги. По вечерам она замечает свет в его окне — он
В старом цирке на окраине Парижа Луиза, дочь воздушной гимнастки Клодетт, каждый вечер чистила медные подсвечники перед представлением. Ее друг Марко, сын клоуна-алкоголика Рикардо, прятал за кулисами потрепанный блокнот с чертежами механического льва. "Опять пахнет жжёной проводкой", — ворчала Луиза, вытирая сажей руки о передник, когда их изобретение дымило во время репетиции. По
Хань, в потёртом фартуке, вытирала стойку в кафе на окраине Ханоя, когда Фонг ворвался с предложением: «Три месяца притворяться моей невестой. Бабушка в больнице на улице Чанфу — доктора говорят, ей осталось мало. Ты получишь 50 миллионов донгов». Он швырнул конверт с деньгами на стол, где лежали крошки от баньми. Хань закусила губу, вспомнив счёт за лечение младшей сестры Линь, которая
Светлана перетирала банки с солеными огурцами на кухне хрущевки, пока Галина Петровна, свекровь, стояла в дверном проеме, закатав рукава клетчатой домашней кофты. «Ты что, в рассоле лаврушку забыла? — цыкнула та, постукивая ногтем по стеклу. — У Андрюхи с прошлого лета живот бурлил из-за твоей экономии». Света, вытирая руки о фартук с выцветшими ромашками, пробормотала: «Я в интернете читала,
Юта Кадзима, застенчивый второкурсник, каждое утро задерживается у старого киоска с жареными моти, наблюдая, как Саори Мидзуно переходит мост через реку Нэгура. Ее рыжие волосы, выбивающиеся из-под белой ленты школьной формы, мелькают среди серых пиджаков одноклассников. «Если собрать 50 тысяч иен, смогу снять комнату в Сибуе», — бросает она как-то, разворачивая бенто с холодным омурайсом. Запах
Лиза, 23 года, живет в пятиэтажке на окраине Нижнего Новгорода. Работает в забегаловке «Звездочка» — разливает кофе, моет полы с хлоркой. Однажды вечером, вынося мусор в переулок за кафе, натыкается на парня в черной ветровке. Он держит в руках разбитый смартфон, бормочет: *«2023-й… всё пошло не так»*. Это Максим, 28 лет, инженер из будущего. В подсобке, под треск лампочки, он объясняет: *«Машина
Чу Бэйцзе, генерал с шрамом через левую бровь, впервые увидел Бай Пинтин в деревне Циньлунь. Она сидела под старым кленом, пальцы водили по выпуклым отметинам на бамбуковых табличках — слепая прорицательница расшифровывала узоры судьбы. «Твои предсказания точнее моих лучников, — сказал он, щелкая застывшей грязью с лат. — Но если ошибёшься, твоя голова украсит частокол у ворот». Она усмехнулась,
В центре — семьи Халонг и Суан. Хыонг, дочь уличного торговца Суана, каждый день до рассвета помогает отцу разгружать корзины с дурианом на рынке Донг-Сuan, потом спешит в парикмахерскую «Лотос», где заплетает клиенткам косы. Там она сталкивается с Дангом, сыном владелицы сети отелей Ха Лан из рода Халонг. Он, пряча от матери потертый мотоцикл «Хонда 67», ремонтирует его в переулке за кафе, где
