Ли Вэй, 28-летний программист из Чэнду, в пятницу вечером застрял в лифте с Сяо Мэн — соседкой, которая носила розовые тапочки с кошачьими ушками. Она пыталась доставить торт на день рождения племяннице, но крем размазался по коробке. «Ты всегда так дрожишь, когда нервничаешь?» — спросил он, подавая ей салфетку из рюкзака с принтом покемона. Она ответила, вытирая ладонь о джинсы: «Только когда
Джейк, 27 лет, в потёртой кожаной куртке, каждое утро чинит кофемашину в «Уголке Напы» — кафе на окраине провинциального городка Сент-Элмо. Его сестра Мира, 19, с розовыми прядями в чёрных волосах, разливает клиентам латте с корицей, параллельно подслушивая споры местных рыбаков о пропавших лодках. В подсобке, за ящиками с зелёным чаем, они находят потрёпанный дневник деда с картой: маршрут ведёт
Эмили Картер, 28 лет, фотограф-фрилансер из Торонто, берет заказ на свадебную съемку в старом особняке на улице Блюр. Заказчица, Марта в фиолетовом платье с оборками, требует "эстетику инстаграма, но без клише". В углу зала Эмили замечает Джейкоба Райана — видеографа в потертой кожаной куртке, который снимает процессию на камеру Sony с треснутым экраном. "Твой ракурс убивает
В Марселе Лина, дочь рыбака, каждое утро чистит кальмаров на рынке Старого порта. Её замечает Арун, студент из Мумбаи, застрявший в городе из-за проблем с визой — он фотографирует рыбьи головы для арт-проекта. "Вы продаёте глаза?" — спрашивает он, показывая на корзину с тунцом. Они ищут в архивах библиотеки Алькасар упоминания о корабле, затонувшем в 1927 году с грузом индийского чая и
Кирилл, в потёртой куртке с оторванным карманом, ковырял ржавые болты на заброшенном цехе под Нижним Тагилом. В рюкзаке — пачка старых писем от отца, который исчез в 90-х, и бутылка «Байкала» для бартера. «Ты опять за своим металлоломом?» — Аня, соседка с третьего этажа, толкнула ногой ведро с гвоздями. Её рыжие волосы слипались от дождя. В кармане у неё гудел дедовский пейджер с шифрованными
Артём, 38 лет, каждый день толкается в маршрутке от Бирюлёва до офиса на Варшавке. В кармане — чек из «Пятёрочки» за хлеб и йогурт, который он забыл отдать Кате, дочери-подростку. Вечером в подъезде натыкается на Лиду, соседку снизу: та роется в мусоропроводе, волосы в пакете из-под «Роллтона». «Документы украли, — бормочет она, — думаешь, мне охота по подвалам шастать?» Артём замечает на её руке
Марк, бывший инженер-проектировщик из Новосибирска, каждое утро заваривает растворимый кофе в треснувшей кружке с логотипом завода, где его уволили три месяца назад. В съемной однушке на окраине Екатеринбурга он пишет резюме на ноутбуке жены, пока та спит под одеялом с оленями — подарком её матери из Тюмени. «Ты опять свет не выключил в ванной?» — бормочет Лера сквозь сон, когда он пробирается
В Екатеринбурге Николай Степаныч, водитель троллейбуса с облезлым рулем и пятном кофе на галифе, каждое утро пересчитывает мелочь из жестяной банки «Сгущёнка». Его сын Витька, 17 лет, в дырявой куртке, тычет в стол палецем: «Пап, ты опять на ремонт мотоцикла насрал?». Письмо пришло случайно — в конверте с печатью Томска, внутри фото: мужчина в телогрейке стоит у покосившегося гаража, подпись
Эмили Морган приезжает в Сноу-Пайн, Колорадо, спустя шесть лет, чтобы разобрать дом отца после его смерти. В гостиной с потрескавшимися обоями она натыкается на коробку с письмами 1980-х, адресованными незнакомой женщине по имени Клара. Сестра Эмили, Сара, в замшевых перчатках перебирает ёлочные игрушки в углу: «Джейк хочет выставить дом на продажу до Нового года. Риелтор говорит, что треснувший
Клэр, 28 лет, библиотекарь в чикагской муниципальной библиотеке, в 2023 году находит пачку писем 1924 года, засунутых за ящик разбитого дубового стола во время уборки подсобки. Письма адресованы некой «Р» от Элиаса Гаррета — рабочего с фабрики по обработке кожи в том же районе, где сейчас стоит кофейня *Blue Sprocket*. В каждом конверте — засушенные лепестки пионов и жалобы на вонь от дубильных
Лиа ковыряла отверткой в ржавом дроне, пока Кайл тыкал пальцем в голограмму новостей над разбитым столом. «Смотри, «Хронос-Инк» опять слили данные о пробках — их алгоритмы гнилые», — бросил он, вытирая пролитый кофе с клавиатуры, собранной из запчастей 2030-х. Их подвал в Бостоне пах перегоревшими конденсаторами и дешевым раменом. Мэй, закинув ноги на монитор с трещиной, вдруг выдернула из
Лайла копалась в ящиках с треской на задворках рынка Сент-Хейвена, когда нашла камень с синей прожилкой — теплый на ощупь, будто батарейка. Через час небо почернело, а волны начали бить в причал с такой силой, что сорвали крышу с кафе "Морская Соль". Эйден, в мятом свитере и с термосом кофе, втолковал ей, что это не метеорит: "Видишь эти колебания? Это как будто кто-то… *дышит*
