Лив, студентка факультета биохимии, каждое утро толкается в переполненном вагоне синей ветки стокгольмского метро. После пар она забегает в кафе *Koppar* на Сёдермальме, где разливает клиентам кофе с кардамоном и убирает крошки с коричневых деревянных столов. Там она впервые сталкивается с Эриком — парнем в потрепанной кожаной куртке, который рисует углем в блокноте, сидя у окна. «Ты всегда так
Джейсон Митчелл, 42 года, менеджер логистической компании в Торонто, каждое утро застревает в пробке на шоссе 401, слушая подкасты про инвестиции. Его жена Эмили, преподаватель биологии в старшей школе Queen Victoria, оставляет на столе холодный кофе в кружке с трещиной — подарок сына-пятиклассника. За завтраком дочь Лиза, увлеченная тиктоком, бросает: «Пап, ты же обещал помочь с проектом про
Хёнсу, 14 лет, в потёртых джинсах и чёрных наушниках, каждое утро проходит мимо лотка бабушки Мисун на рынке Чангап. Она складывает кимчи в пластиковые контейнеры, кричит ему вслед: "Внучек, купи рисовые лепёшки — скидка до вечера!" Он ускоряет шаг, спотыкаясь о ящик с ферментированным соевым соусом. По вечерам, когда соседка приносит ттокпокки, бабушка стучит в дверь его комнаты:
Лина, 28 лет, работает в стокгольмской библиотеке, разбирает архивные коробки. В пыльной папке 1983 года находит дневник с рисунками моста, похожего на тот, что виден из ее окна. На последней странице — детский почерк: «Эмиль, не показывай маме, а то скажет, что я сошла с ума». За чашкой кофе с кардамоном Лина замечает, что автор описывает ее квартиру, включая трещину на кухонной плитке. На
Мария, горничная в особняке на окраине Мадрида, каждое утро протирала пыль с фамильных портретов семьи Ортис. В кармане её передника лежала засаленная открытка от брата Антонио: «*Зайди к мяснику, задолжал ему две тысячи песет. Не подведи*». За обедом, пока донья Исабель обсуждала с гостями помолвку сына Хавьера с девушкой из банкирской семьи, Мария разливала суп, ловя его взгляд. «*Ты сегодня в
В деревне Блекстоун кузнец Торгрен вытирал сажу с лица, чиня треснувший доспех. "Если эти твари доберутся до мельницы, нам конец", — бурчал он, кивая на следы когтей на стене амбара. Принцесса Лира, нарушив запрет отца-короля Эдрика, пробиралась к руинам у Дымящихся гор. Её плащ зацепился за колючки ежевики, когда она услышала рёв — не зверя, а чего-то массивного, разрывающего скалы. В
Ли Вэй, парень в засаленной куртке с пятнами типографской краски, каждое утро пробирался через узкие переулки Чунцина к фабрике «Синьхуа». Там, среди грохота станков, он сортировал пачки газет, украдкой рисуя в блокноте эскизы для Сяо Линь — девушки из аптеки на углу, где пахло мятой и дешёвым бальзамом. «Через месяц точно куплю тебе тот шарф с рынка, бирюзовый, как твои серёжки», — бормотал он,
**Параграф 1:** Радхика Шарма, 27 лет, менеджер в рекламной фирме на окраине Ченнаи, каждое утро толкается в переполненном автобусе №14. На третьей неделе она случайно проливает кофе на рубашку Викрама Сингха, коллеги из отдела IT, который вечно ворчит на сломанные принтеры. "Ты вообще смотришь, куда идешь?" — бросает он, вытирая пятно салфеткой с логотипом компании. Радхика, вместо
Раджа, худощавый парень в поездной форме с потёртыми нашивками, каждый день толкается в узком проходе вагона SL-7 между Ченнаи и Мумбаи. Он вытирает пот со лба тряпкой, которую держит в кармане, и грузит чемоданы пожилой женщины в сари: «Амма, билет покажете? Восьмое место у окна — ваше». По вечерам делится упаковкой самосы с коллегой-проводником Мурали, обсуждая пассажиров: «Видел того типа в
В Сантьяго, Чили, 19-летний Камило, худой студент с постоянно потрепанным рюкзаком, раздает подпольные листовки против диктатуры в квартале Баррио-Брази. Он прячется в прачечной «Ла Эстрелья», где хозяйка, тетя Марта, ворчит: «Опять полицейские ищут? Убери сапоги с глиной, пол грязный». Его случайно замечает Рената, аргентинская журналистка в потертом кожаном пальто, которая снимает комнату над
Лена, 14 лет, переезжает с мамой в хрущевку на окраине Берлина. Квартира пахнет краской, обои в мелких розах, коробки с книгами мама ставит в угол кухни. В лифте Лена сталкивается с Феликсом, соседом в рваной куртке, который тащит велосипед с погнутой рамой. "Ты новенькая? У нас тут свои правила," бросает он, но его сестра Мира, 9 лет в розовых кроссовках, сразу просит помочь собрать
Вера, в белом халате с потёртыми локтями, разворачивает стерильный бинт, когда в дверь роддома вваливается Андрей. За ним — Катя, шестнадцатилетняя дочь в мешковатой кофте, прячущая живот под сумкой «Пятерочка». «Ты же принимала роды у моей матери, — бросает Андрей, разглядывая трещину на стене. — С Катей разберёшься». Вера молча натягивает перчатки, включает древний аппарат УЗИ: экран мигает,
