В Мумбаи, среди гудящих авторикш и чайных лавок возле рынка Кроуфорд, 22-летний Викрам таскает мешки с кардамоном для дяди-торговца. Вечером он пробирается через переулки Бандра, пряча под курткой конверт с деньгами для местного ростовщика Гаурава. *"Скажи Гаураву, что в пятницу отдам остальное",* — бросает он охраннику у ржавых ворот склада, вытирая пот с шеи. Дома, в комнатке с
Лиа Мерсер, рыжеволосая фотограф из Ванкувера, столкнулась с Томом Харгривом в очереди на паром до Виктории — он пытался пронести запрещенную банку краски в рюкзаке. Она снимала старые инженерные конструкции для выставки, он сбежал с проекта реконструкции моста в Торонто после конфликта с заказчиком. «Советую сменить объектив, — сказал Том, указывая на ее Leica. — Вон тот рыбацкий причал — свет
Такуя, студент третьего курса факультета экономики, подрабатывает в крошечном кафе возле станции Накамегуро. Каждое утро он путает заказы — вчера пересолил омлет, сегодня пролил рамун на фартук с выцветшим логотипом. «Эй, новичок, клиент у окна ждет латте с ванилью!» — кричит шеф, а Такуя, спотыкаясь о мокрый пол, едва не роняет поднос. За столиком у витрины рыжеволосая девушка в кожаной куртке
Лила, 22 года, переезжает из Чикаго в маленький гавайский городок Па’иа после разрыва с парнем. Её тётя Майко, владелица кафе *Shore Break*, ставит её работать официанткой. Первый день заканчивается провалом: Лила путает заказы, роняет поднос с локо-моко, а местный рыбак Джо ворчит: «На материке, может, и прощают медлительность, а здесь приливы ждать не будут». По вечерам она чинит жалюзи в
Ли Мэй, 14 лет, каждое утро пробиралась через переулки Шанхая, чтобы успеть на урок каллиграфии. В кармане её потрёпанного рюкзака лежал старый бронзовый гребень с узором в виде фениксов — подарок бабушки, которая твердила: *«Не теряй, это из деревни, где я родилась. Там говорят, такие вещи дорогу домой ищут»*. Однажды, спотыкнувшись о треснувшую плиту во дворе школы, Ли уронила гребень. Тот
Лена Морено, парикмахер из Чикаго, каждое утро заезжает в *Diamond Cuts* на углу 5-й авеню, чтобы открыть салон до шести. Её клиентка Рози, владелица лавки с пряностями через дорогу, всегда просит «как в прошлый раз» — карамельные блики на чёрные корни. «Ты же знаешь, мой Эддир любит, когда я похожа на ту певицу… как её?» — бормочет Рози, листая журнал с потрёпанными уголками. В подсобке вечно
Ли Руо, дочь аптекаря из провинции Сычуань, каждое утро раскладывала пучки сушеного женьшеня и горького аконита на прилавке. В душном воздухе витал запах корицы, когда в дверь врезался Цзян Хао, офицер с потертым нашивным знаком 8-й армии. Он схватил её за запястье, спрятав за стойкой от патруля: «Ты слишком доверяешь незнакомцам», — прошептал, сунув в ладонь свёрток с письмами для подполья.
Сундаран, парень из рыбацкой деревни под Каньякумари, влезает в долги, чтобы оплатить лечение сестры Майи, которая внезапно теряет зрение. Вместо благодарности девушка исчезает из больницы, оставив только смятую записку: *«Они сказали, я всё испорчу»*. Сундаран шарит по её комнате в старом доме с треснувшими стенами, пахнущим кокосовым маслом, находит билет на автобус до Ченная под кроватью. В
Сергей Иванов, актёр из Воронежа, приезжает в Москву после удачного выступления в местном драмтеатре. Снимает комнату в хрущёвке на окраине, соседка Лидия Семёновна постоянно спрашивает: «Ну что, артист, когда по телевизору покажут?» По утрам он покупает чёрный кофе в ларьке у метро «Алексеевская», потом едет на прослушивание в театр Сац. Там режиссёр Виктор Колесников, щурясь под светом софитов,
Эмир приезжает в приморский городок после десяти лет отсутствия — чемодан с биркой *İstanbul Havalimanı*, потёртый блокнот в кожаном переплёте. В чайхане «Акдениз» дядя Хюсрев, вытирая стаканы полотенцем с выцветшим гербом Галатасарая, бубнит: *"Emir, senin gibi İstanbul'da kaybolmak kolay… Burada her taş seni tanıyor"*. На рыбном рынке, где пахнет льдом и чешуёй, девушка в зелёном
Эмили, студентка факультета графического дизайна в колледже Сенека (Торонто), втягивается в отношения с Джейком — барменом из *The Rusty Anchor* с татуировкой волка на шее. Его фраза *"Чай с корицей, как ты любишь… или бурбон?"* становится ежевечерним ритуалом после её лекций. Параллельно она помогает соседу-ветерану Лео чинить старый мотоцикл *Harley 1973* в гараже его таунхауса на
В районе Хондэ, заваленном рекламой кофеен и трещащими неоновыми вывесками, 17-летняя Алиса Чон ковыряла палочками холодную лапшу в пластиковом контейнере. Ее одноклассник Минхо, тыкая вилкой в жареные клецки *манду*, пробормотал: «Ты вчера стекло в спортзале *сама* разбила? Без камня?». Она резко отодвинула стул, оставив на столе треснувший стакан с конденсатом — трещины расцвели, как ледяные
