Сяо Мин, 12 лет, живет в деревне у подножия горы Цинлун. Каждое утро он помогает бабушке Лань Фэн собирать женьшень и полынь для травяных отваров, пока та рассказывает, как распознать ядовитую жимолость: «Видишь прожилки на листе? Если красные — беги быстрее, чем от пьяного дяди Лю». Однажды, таская воду из колодца, мальчик натыкается на треснувший глиняный кувшин с изумрудным амулетом внутри. Ли
Лиза копается в коробках с бумагами в подвале архива на Таганке. Запах пыли смешивается с ароматом дешёвого кофе из автомата в коридоре. На третьей папке под грифом «1941–1944» её пальцы натыкаются на тетрадь в синем переплёте — почерк детский, неровный: «Анна Григорьева, 14 лет. 8 сентября. Мама отдала свой паёк, говорит, у неё „желудок болит от крошек“». За окном офиса грохочет стройка, но Лиза
Кайл, худощавый бармен с татуировкой в виде уравнения на запястье, каждое утро протирал стойку кафе *Red Lantern* в Бруклине, пока не заметил, что клиенты начали повторять его движения с опозданием в пару секунд. Мира, студентка-нейробиолог, сидела за третьим столиком у окна, щелкая ручкой: «Ты… чувствуешь, будто кто-то копирует твои жесты?» — спросила она, показывая на свою тетрадь, где рядом с
Эмили, с рыжими прядями, выбивающимися из-под повязки, каждое утро вытирала мраморную стойку в кафе *La Brume*. Люка, владелец заведения, ворчал на сломанную кофе-машину 1980-х годов: «Если закажешь детали из Лиона, придётся продать половину меню». За окном — рынок на площади Жюльетт, где старушки в платках торговались за сыр *брус*. Эмили прятала в карман чек от поставщика, зная, что Люка не
Магда в третьем сезоне снова в рекламном агентстве на Мокотове, но теперь её преследуют кошмары о проваленной презентации для клиента из Швейцарии. «Ты опять спалила бюджет на креатив?» — спрашивает её коллега Павел, доедая бутерброд с паштетом в переговорке. Тем временем Кароль, её бывший, таскает Ольгу — учительницу английского из Праги-Полудне — по комиссионкам в поисках винтажного дивана. «Ты
Демир, архитектор из Стамбула, находит в мастерской отца потёртый дневник 1940-х годов, засунутый между кирпичами в стене. На страницах — история Азиза, ювелира, влюблённого в Лейлу, дочь греческого антиквара. Вместе с соседкой Ягмур, которая работает в хаммаме у Золотого Рога, Демир расшифровывает записи: «*Если завтра не вернусь, ищи ключ под кипарисом*», — пишет Азиз перед исчезновением.
Луи, 28 лет, работает ночным грузчиком в порту Гавра. После смерти жены Элизы от осложнений при родах он пытается растить сына Матиса в однокомнатной квартире на улице Жан-Жорес. Каждое утро начинается с подгузников, купленных вразвес у соседки мадам Леблан: «Опять протекло? — бормочет он, вытирая творожистые пятна с линолеума». В холодильнике — только баночки с пюре из кабачков и бутылка
Лайза Морроу, младший архитектор из Торонто, за месяц до свадьбы с Эваном Шоу обнаруживает, что забронированный зал в старом особняке на окраине Оттавы сгорел. Вместе с матерью, Марджори, они перебирают варианты: дешёвый общинный центр с линолеумным полом или задний двор дома Эвана, где его отец, Клайд, десятилетиями копил старые автомобильные запчасти. «Ты хочешь, чтобы я шла к алтарю мимо
Лайза Морган, 27 лет, работает бариста в крошечной кофейне на углу Бродвея и 8-й улицы. Каждое утро она чистит старую кофемолку, оставляя на руках запах арабики, и спорит с коллегой Маркусом о том, кто забыл заказать овсяное молоко. В четверг, когда ливень залил витрину, к ней подошел Джейк Тернер — парень в мятой рубашке с пятном от чернил на воротнике. «Вы тоже ненавидите латте с корицей?» —
Джейк, 26 лет, торгует тако из потрёпанного фургона на перекрёстке 7-й улицы и Бродвея. Каждое утро он ругается с поставщиком Эдуардо из-за цены на авокадо: «Ты хочешь, чтоб я вместо гуакамоле пластилин клал?» — кричит он, размахивая кулаком. Вечера коротает с Карлосом, поваром-самоучкой, который вечно экспериментирует с соусами. В пятницу Карлос добавил в адобо чипотле — Джейк чуть не подавился,
Джон не спал третью ночь, разглядывая на столе смятую школьную рубашку сына. Сандра обрывала трубку каждый час: «Участковый снова говорит, что Майкл сам ушёл. Но он забыл телефон, Джон. Он никогда не выходит без телефона». В холодильнике стоял недопитый сок с осадком — Майкл терпеть не мог мякоть. На следующий день Джон нашёл в корзине для белья джинсы с высохшим илом по подолу, пахнущим болотом.
Лена, 22 года, каждое утро протирала стойку в кафе *Red Sparrow* возле вокзала Паддингтон. Запах жареной рыбы с соседнего лотка смешивался с гудением холодильника. В перерывах она зарисовывала в блокнот странные символы, которые видела на стенах туалета клиентов — спирали с точками, похожие на схемы метро. Ее сосед Томми, курьер на велосипеде с треснувшим крылом, однажды замялся у стойки: «Ты
