Николай, водитель «Газели» на маршруте Вышний Волочек — Бологое, в пятницу задержали зарплату. В гараже, пахнущем мазутом и старыми покрышками, он спорит с диспетчером Марьей: «Ты ж обещала к пятнице, а я жене за свет не отдал». Марья, перебирая ключи от автопарка, бросает: «Спроси у Семёныча, он по счетам ездил». По пути домой Николай заезжает в «Магнит», берет хлеб и банку тушенки — на ужин.
Сергей заезжает на ржавой «десятке» к двухэтажному дому в Подмосковье, где его ждут Марина в растянутом свитере и Денис с сигаретным пеплом на джинсах. В гостиной, пахнущей сыростью и старыми обоями, Марина ставит на стол банку с огурцами: *«Хватит молчать, как будто я не знаю про ваши паи в кооперативе»*. Денис ворочает ключи от чужой квартиры в кармане, пока Сергей достаёт из сумки пачку денег,
Катя, тринадцать лет, в рваном платье поверх ватника, таскает воду из колодца. В избе мать, Анна, месит лепешки из лебеды — мука кончилась еще на прошлой неделе. "Картошку хоть принесешь с огорода?" — бросает она, вытирая руки о фартук. Младший брат Петька ковыряет щель в стене, следит за дорогой. На печке — треугольник от отца: "Держитесь, скоро вернусь", — хотя последний
Лера, в синей куртке с оторванной молнией, стоит на крыльце школы в Нижнеозёрске, жуёт замерзшую варежку, пока ждёт Мишу. Он опаздывает — чинил «Волгу» отца в гараже за стадионом, где стены в масляных пятнах, пахнет бензином и старыми яблоками. «Собирался в Питер, да?» — бросает он, вытирая руки об штаны, оставляя чёрные полосы. Она молчит, ковыряет лопаткой сугроб у забора, где летом росла
Марина, медсестра из Краматорска, прячет раненого бойца АТО в подвале своей хрущёвки. Соседка Галина, у которой сын воюет за «ЛНР», шёпотом предупреждает: «Собирай 15 тысяч, или завтра к тебе придут. Не наших, понимаешь?» На кухне — треснутая чашка с боярышником, на окне — занавеска в мелкий цветочек. Марина звонит бывшему мужу в Киев: «Ты там с новой семьёй, а я тут в грязи копаюсь. Деньги нужны
Настя, хозяйка кондитерской «Сахарок» на улице Ленина, втирала ванильную эссенцию в масло для бисквита, когда в дверь врезался Артём Семёнов — местный застройщик в кожаном пиджаке. «До пятницы освобождай помещение, — бросил он, разглядывая витрину с маковыми рулетами. — Или я тебе свет отключу». Она вытерла руки в фартук с пятнами какао: «Ты сначала эти пряники распробуй», — сунула ему коробку с
Катя, с рыжими прядями, выбивающимися из-под вязаной шапки, толкала дверь кафе «Мрія» локтем, балансируя с подносом пустых чашек. За столиком у окна Макс в засаленной куртке сварщика листал конспекты по сопромату, оставляя отпечатки пальцев на страницах. «Опять проспал лекцию?» — бросила она, вытирая стол тряпкой с запахом старой губки. Он поднял глаза, доставая из кармана смятый чек: «Слушай,
Оксана, копаясь в коробках на чердаке дома в Чернигове, нашла конверт с надписью «Для Катерины». Внутри — письмо от отца, Василия, погибшего в шахте в 2002-м. Бумага пахла сыростью, уголки обгорели — видимо, кто-то пытался его сжечь. "Чому він сховав це тут?" — пробормотала она, проводя пальцем по строчкам с упоминанием денег, спрятанных под старым тополем у реки Десны. За окном завывал
Анна перебирала хризантемы в магазине на углу улицы Ленина, считая минуты до закрытия. В кармане фартука жался смятый листок с номером рейса до Москвы — билет ещё не куплен. «Ты опять в этот сарай?» — мать швырнула половник в раковину, когда Анна зачерпнула холодный борщ. В заброшенном ДК за вокзалом Максим, в куртке с оторванной молнией, уже расчищал площадку от битого стекла. «Думаешь, они
Чонхва, 27 лет, каждое утро заворачивала кимпаб в ларьке возле станции Ёнсан. В кармане куртки — счет за лечение матери, смятый в комок. По вечерам подрабатывала в закусочной, где хозяин ворчал: «Снова опоздала? Следующий раз — вычту из зарплаты». В холодильнике — остатки ттокпокки трехдневной давности, которую она доедала, слушая, как сосед за стеной ругается по телефону. На парковке у
Антон, журналист из Екатеринбурга, приезжает в квартиру погибшего брата-полицейского. На кухне — синий диван с пятном от кофе, на столе лежат недописанные рапорты. В ящике Антон находит ключи от гаража и фото брата с незнакомкой в красном платье возле ночного клуба «Зеро». Соседка, пенсионерка Валентина, шепчет: «Он последние дни как тень ходил, в телефон орал — *«Вы там все купленные!»*». В
Светлана, 34 года, в спортзале с потрескавшимися окнами на Урале, перетягивает тетиву лука. На полу — ржавые гантели, пахнет мастикой. Тренер Виктор Петрович, бывший чемпион с сипящим от табака голосом, бросает: «Десять стрел — десять жизней. Промажешь — назад не вернёшь». Она тренируется после ночных смен уборщицей в местном ДК. Дома — дочь Аня, 8 лет, астма. В рюкзаке девочки всегда ингалятор,
