В Стамбуле, в узком переулке Кадыкёя, Айше, 28 лет, разгружает ящики с гранатовым сиропом для семейного кафе "Рубин". Ее старший брат Джем, в засаленной футболке, кричит из подсобки: *"Снова кредиторы звонили. Через неделю всё заберут, если не отдадим"*. Айше молча протирает стойку, замечая трещину на фото родителей — их убили в автокатастрофе пять лет назад. По вечерам она
Кешав, водитель рикши из деревни под Матхурой, каждое утро просыпался затемно, чтобы успеть в поле до восхода. Его отец, Мохандутт, считал, что «настоящий мужчина» не должен прятаться за стенами — туалет в доме нарушал вековые устои. После свадьбы с Джаей, выпускницей колледжа из Дели, Кешав столкнулся с бунтом: жена, накрыв голову краем сари, отказалась идти с кувшином за околицу. «Ты говорил,
Арджун Редди, студент-медик из Хайдарабада, постоянно курит в переулке за общежитием, оставляя окурки на мокром асфальте. Его друг Шива пытается уговорить его вернуться на лекцию по анатомии: «Прети ищет тебя у библиотеки, опять скандалить будешь». Арджун игнорирует, достает потрепанный учебник, заляпанный кофейными пятнами. Вечерами они с Прети Шепард сидят в закусочной *Sri Lakshmi*, заказывают
Рави, младший механик из гаражей возле рынка Кроуфорд в Мумбаи, находит в кармане старой куртки записку с координатами: *"19.0760° N, 72.8777° E — спроси про голубой чемодан"*. Это те же цифры, что он видел в блокноте у своей девушки Амиты перед её исчезновением. В чайной «Лакшми» его друг Сандип, полицейский, шепчет: *"Там, где искал, не ищи. Спроси у того, кто продаёт гирлянды из
Сергей, менеджер в строительной фирме, возвращался в квартиру на Ленинском проспекте, где Катя, дизайнер интерьеров, клеила новые обои с геометрическим узором. "Опять клиент перенёс дедлайн?" — спросила она, вытирая руки о пятнистый фартук. Он кивнул, разглядывая трещину на потолке, которую обещал зашпаклевать ещё зимой. На кухне тек кран — вместо вызова сантехника Сергей подставил
В Питере, в хрущёвке на окраине, Юлия, учительница японского, каждое утро развешивает на балконе бумажные фонарики, чтобы скрыть трещины в стекле. На лекции в университете она поправляет студента: «*Ичиго-ни-санго — клубнику кладут третьей, не путай порядок*». После пар идёт в кафе «Сакура», где архитектор Андрей, в рубашке с закатанными рукавами, рисует эскизы моста. Он случайно проливает ей на
Оля, в выцветшем фартуке с пятном от борща, протирала столик в киевском кафе «Верба», когда Катя заказала латте с корицей. У Кати на запястье браслет из проволоки, сама — в кожаной куртке с запахом краски на рукаве. «Ты же не хочешь тут киснуть всю жизнь?» — Катя протянула визитку с адресом мастерской на Подоле. Оля, пряча дрожь в пальцах, согласилась позировать для портрета. Через неделю они
Хирото, студент-недоучка, подрабатывал в кафе «Синий Кот» в районе Сибуя. Запах жареных блинов смешивался с гулом метро под окном. Однажды после смены он наткнулся на Миюки — девушку в рваном дождевике, рисующую граффити с котом, у которого вместо глаз тикали часы. «Ты видишь их тоже?» — спросила она, указывая на трещину в стене, откуда лился звук искажённого вальса. Пальцы Миюки дрожали, когда
Джульетта Перси, 16 лет, переехала из Великобритании в японский интернат «Сэйран» в глухом горном районе. Ее комната — узкая клетушка с треснувшим окном, за которым виднеются криптомерии. Каждое утро она застегивает непослушные пуговицы на униформе с синим галстуком, пока одноклассники шепчутся о ее рыжих волосах. Рен Идзуми, парень с шрамом над бровью, тычет в ее сторону карандашом: «Ты как из
Хикари, рыжеволосая старшеклассница в помятой синей юбке, тащит Аой, свою тихую подругу с чёрной чёлкой, в кафе «Хоси-но Ки» после уроков. Аой роняет на стол тетрадь с набросками — там полустёртый рисунок их школы, где у столовой забытый зонт висит на перилах. «Ты точно не хочешь в художественный?» — Хикари тычет в эскиз вишнёвой веткой, оставляя розовое пятно на бумаге. Аой молча прячет руки в
Юкио, 16 лет, переезжает в портовый городок Сирауми к дяде после гибели родителей в автокатастрофе. Дядя держит лавку вяленой рыбы, где пахнет водорослями и соевым соусом. За неделю Юкио замечает странности: каждую полночь из заброшенного доковского склада доносится скрежет цепей, а на стенах домов появляются угольные метки в форме полумесяцев. В подвале лавки он находит коробку с дневником отца,
Юна, 12 лет, в коричневом кимоно с заплаткой на локте, таскает вёдра с водой через двор гостиницы. Её ступни скользят по мокрым камням, а шеф-повар Горо кричит из кухни: «Опять соль пересыпала? Руки не из плеч растут!» Вечером, протирая полки в кладовой, она натыкается на треснувшую шкатулку под лестницей — внутри свиток с картой, где отмечен онсэн в горах. «Хозяин говорил, там вода целебная», —
