Радж, парень из узкого переулка возле рынка Чор-Базар в Мумбаи, каждое утро разгружает ящики с манго и чайными листьями в лавке дяди Викрама. Однажды, возвращаясь с доставки, он спотыкается о полупрозрачную девушку в выцветшем сари, сидящую на ступенях заброшенного храма Ганеши. «Ты чай пролил на мою юбку!» — ворчит она, хотя капли проходят сквозь неё. Её зовут Мира, она не помнит, как умерла, но
Акаш, сын владельца текстильной фабрики в Бхиванди, каждый день проезжал мимо чайного ларька, где Прия разливала *масала-чай* для рабочих. Их столкновение началось с пустяка: он случайно задел ее велосипед «Херо», смахнув с седла потрепанную сумку с книгами по бухгалтерскому учету. «Следи за дорогой, *бадшах*!» — бросила она, собирая листы с расчетами. Он, привыкший к покорности, засмеялся: «Ты
Ли Сяо, худощавый паренек с обветренными щеками, копался в развалинах старой кумирни на окраине деревни Шуйань. В груде обломков он нашел потускневший медный медальон с треснувшим изображением дракона — вещь отца, пропавшего десять лет назад. Когда царапина на пальце окрасила металл кровью, медальон зажужжал, как цикада, и вырвал Ли из реальности. Очнулся он в пещере, где каменные стелы покрывали
Марьяна, в потрёпанной кофте с запахом дыма от печки, разгружает ящики с клубникой на рынке возле Житнего рынка в Киеве. По вечерам она звонит младшему брату Тарасу, который остался в селе под Черкассами с бабушкой Лидой, глуховатой на левое ухо. «Скоро приеду, – кричит она в трубку, перебивая гудение трактора за окном, – купила тебе кроссовки, как просил». Тарас молчит, только слышно, как
Мари застряла в метро по пути на работу, разглядывая пятно на рукаве чужого пиджака. Ее коллега Аяко в офисе шептала: *«Смотри, новый начальник опять в галстуке с уточками»*, но Мари не смеялась — вчерашний отчет валялся в корзине с пометкой *«переделать»*. Тем временем Нанако протирала стойку кафе *«Лаванда»*, слушая, как бармен Сёта матерится на сломанную кофемашину. *«Снова клиент забыл зонт…
Сергей Михеев, слесарь с завода в Подольске, получает смс от дочери Леры: «Пап, приезжай. Срочно». Он бросает недокуренную «Беломорку» в пепельницу «Жигулей», давит на газ. В московской квартире Лера, в растянутом свитере и с синяком под глазом, молча ставит чайник. «Кто?» — хрипит Сергей, замечая смятый рецепт на антидепрессанты. Дочь отворачивается: «У тебя же сердце… Зачем лезешь?» На кухне
Сяо Лань, 12 лет, чинит сети на кухне, когда замечает потёртый компас в корзине с крабами. На медной крышке — треснувшее стекло и гравировка в виде Лебедя. "Бабушка, откуда это?" — кричит она, но старуха уже спит, обняв пустую бутылку из-под рисового вина. Ай Син, соседский мальчишка, тычет в механизм ржавым гвоздём: "Смотри, стрелка не на север, а туда, где Чёрная скала".
Ирина, в потёртом плаще с капюшоном, столкнулась с Андреем на рынке возле лотка, где он выставил картины. «Сколько за тот пейзаж с рекой?» — спросила она, поправляя сумку с хлебом и банкой солёных огурцов. «Бесплатно, если разрешите нарисовать вас», — ответил он, указывая кистью на трещину в стекле прилавка. Она купила холст с берёзами, отдав последние пятьсот рублей. Дома Сергей, её муж, лежал
Лена, официантка из бруклинского кафе «У Марго», закатывает глаза, когда Джейк, бармен с татуировкой скрипичного ключа на запястье, ставит перед ней пустую кофейную чашку. «Пари? Серьёзно?» — она тычет вилкой в недоеденный чизкейк. Он ухмыляется: «Сто баксов, что не выйдешь за первого мужика, который сегодня закажет латте с корицей». Лена выдыхает: «Двести. И ты приберёшься в моей квартире, если
Наталья, в потёртой куртке и с младенцем на руках, толкается в коридоре ЗАГСа. Воздух пахнет дезсредством и затхлостью. Чиновница Галина Петровна, щурясь через очки, тычет пальцем в заявление: «Справка из роддома без печати — мусор. Принесёте с гербовой — тогда поговорим». У Натальи дрожит подбородок — та самая справка осталась в больнице, когда её с температурой выгоняли на пятые сутки. Ребёнок
Эва, 27-летняя библиотекарша из пражского района Винограды, находит в архивах потёртый дневник с пометкой *"Ledové srdce – Klášter Teplá, 1943"*. Внутри — схемы странного механизма и письмо на смеси чешского и французского от женщины по имени Марсель: *"Если ты это читаешь, я уже не смогла остановить его. Ищи ключ в старых часах"*. След ведёт в квартиру её покойной бабушки,
В деревне Ралунг, у подножия Гималаев, ткачиха Пема Чоден проводит дни за старым деревянным станком, расшивая шерстяные полотна узорами *атара*. Её пальцы в синих чернильных пятнах от краски для ткани, а на полу валяются клубки неокрашенной пряжи. На еженедельном рынке в Тхимпху она сталкивается с Дорджи Вангчуком, художником в потрёпанной кожаной куртке, который фотографирует орнаменты на её
