Оля, с выцветшим платком на голове, тащит ведро из колодца во дворе многоэтажки в Краматорске. Ирина, соседка снизу, хрипло кричит из окна: «Опять всю воду забрала? У меня ребенок пеленки запарил!» Оля швыряет железную кружку в лужу — брызги летят на ржавые гвозди в заборе. На следующий день она находит в подъезде разбитую банку с тушенкой, которую прятала под лестницей. Взрыв на промзоне за
Лейла, 17 лет, подрабатывает в бруклинском кафе *Brew & Hue*, рисуя портреты посетителей за чаевые. В подсобке между сменами она хранит потрескавшийся мольберт и тюбики масляных красок, пахнущих льняным маслом. Однажды за столик у окна садится Мило, парень в помятом худи с рисунком молекулы серотонина, заказывает латте без сахара. «Ты слишком много думаешь, пока рисуешь, — говорит он, глядя,
Марьям, 45 лет, в сером халате с потрепанными карманами, каждое утро протирает полы в коридорах клиники «Шафа» на окраине Тегерана. После смены бежит на базар — курага, грецкие орехи, дешевый чай в пакетиках. Дома ждет мать, Фатима, которая уже три года не встает с ковра в гостиной. «Опять рис без масла?» — бормочет старуха, разглядывая тарелку. Марьям молча поправляет платок на голове, включает
Эмир таскает подносы в кафе за углом от мечети Сулеймание, пока Зейнеп рисует комиксы в тетрадке с вырванными страницами. Их съёмная квартира в районе Чукурджума пахнет плесенью из-за протекающего крана, который хозяин три месяца не чинит. «Опять маклер звонил, — бормочет Эмир, разглядывая квитанцию за свет. — Говорит, или плати, или выезжай». Зейнеп тычет карандашом в эскиз робота-муэдзина:
Эмма, 28 лет, бариста в *Brew Haven* на Мелроуз, стирает следы корицы с фартука. Дэвид, 32, в заломленном воротнике рубашки Massimo Dutti, заказывает двойной эспрессо перед встречей с клиентом. Они сталкиваются у стойки — он роняет папку с документами по делу о наследстве, она подбирает лист с заметкой на полях: *"Купить фикус для офиса"*. "Ты тот самый юрист, который спорил с
Оксана, в рваных колготках и выцветшей кофте, тряслась в электричке до Киева, сжимая коробку с пирожками от бабушки. В кармане — стопка хрустящих купюр, перевязанных резинкой от прищепки. «На первое время хватит», — бормотала бабка, засовывая деньги в жестяную шкатулку из-под леденцов. В вагоне парень в замасленной куртке, Андрей, угостил ее булкой с маком: «Тебе лицо знакомое… С областного
Мехмет, слесарь из переулка за рынком Каракёй, каждое утро начинал с окурков в пепельнице и треснувшего зеркала в ванной. Во сне он видел женщину в синем платье, которая чистила гранат у фонтана во дворе мечети Байрампаша. «Ты опоздал на автобус», — говорила она, не поднимая головы, а он просыпался с запахом гранатовой кожуры на подушке. Однажды в мастерскую зашел мужчина с фото в руках: «Это моя
Нэйт, двадцать семь лет, разливает капучино в кафе «Круассан» на углу Блур-стрит. Её фартук в пятнах от латте, волосы собраны в растрёпанный пучок. За столиком у окна Ханна, соседка по квартире, тычет в телефон: «Опять он прислал селфи с котом? Серьёзно? Ты даже не ела суши, просто сидела и слушала про его бывшую?». Нэйт перебивает: «Он плакал. В прямом смысле. Потом попросил заплатить за роллы».
Каору Цукисима, 16-летняя японка с блокнотом для эскизов, застряла в Удине из-за отмены поезда. В кафе «Al Vecchio Tavolo» она рисует треснувший купол собора, когда Лука, местный парень в запачканной краской куртке, тычет пальцем в её набросок: *«Пропорции колокольни неверны. Если хочешь, покажу, как её видим мы»*. Он тащит её через узкие via с бельём на верёвках, останавливаясь у кирпичной стены
Азизе, в потёртом платье с выцветшими розами, стирала бельё в жестяном тазу, когда мать толкнула в комнату дверь ногой: «Собирай вещи. Жених из Шишли заберёт тебя через час». В автобусе, пахнущем бензином и жареными каштанами, она сжимала чемодан с фамильным серебром — подарок для семьи Ферита, чей особняк с мраморными лестницами подавил её, как ошибка. «Ты будешь слушаться», — прошипела
Эшли из Ванкувера, рыжеволосая официантка с татуировкой совы на запястье, получает письмо от Марни — южноафриканской учительницы, чья фотография в соцсетях словно её зеркальное отражение. «Ты когда-нибудь мечтала начать всё с нуля?» — пишет Марни, прикрепляя билет в Кейптаун. Через три дня Эшли, оставив ключи от квартиры под ковриком, садится в самолет, пока её жених Дэмиен, менеджер автосалона,
Эмир, сын владельца автомастерской в районе Кадыкёй, каждое утро развозил клиентам отремонтированные машины. На переполненном пароме через Босфор он столкнулся с Лейлой — студенткой факультета архитектуры, которая роняла папку с чертежами. «Извините, я… это не испортилось?» — пробормотал он, помогая собрать листы с расчетами моста. Лейла, поправляя очки, фыркнула: «Если цифры смешались — придется
