Ромео Соуза, 22 года, разгружает ящики с манго на рынке в Санту-Амаро. За углом лавки — Ромеу Коста, 24, в рваной кожаной куртке, пытается украсть пачку сигарет. "Эй, *cabron*! Опять за старое?" — хрипит Соуза, хватая его за локоть. Коста вырывается, но пачка падает в лужу. Вечером они случайно сталкиваются в баре *Canto do Sertão*: Соуза пьет кайпиринью с лаймом, Коста — дешевое пиво.
В Белграде Милан, инженер с потёртым чемоданом, копался в проводках старого трамвая, когда наткнулся на медную пластину с выгравированными созвездиями. Записи на сербском кириллице упоминали «звёздные врата» где-то под Лондоном. В это же время Эмили, астроном из Гринвичской обсерватории, листала распечатки спектрограмм за чашкой холодного эспрессо: «Смотри, Джонатан, эти всплески — не
Эмили Картер, 22 года, вернулась в родной городок Брэкенвуд после смерти бабушки. В старом доме она нашла коробку с письмами 1940-х годов, адресованными некой Кларе от солдата Томаса. В кафе "Серебряный колокольчик", за чашкой слишком сладкого какао, Эмили спросила официантку Марту: «Вы знали Клару Моррисон? Её адрес — наш дом». Марта, вытирая блюдце, ответила: «Спросите старика
Тайсукэ, парень в засаленной куртке, чинит проколотую шину в полутемном гараже магазина «Cycle Boy». Митиё, в растянутом свитере с капюшоном, толкает велосипед с погнутым ободом: «Сколько будет?» — «Бесплатно. Ты же в парк потом поедешь?» — бормочет он, вытирая руки о тряпку с запахом резины. Она оставляет на столе мешочек с жареными каштанами — плата, которую он потом спрячет в ящик с гаечными
Эмили, 17 лет, втискивается между сменой в кафе «Sunbeam» и уроками в старшей школе Northridge. Её рыжие волосы вечно выбиваются из пучка, а на фартуке пятно от кетчупа — вчера уронила поднос, когда Джейк, капитан футбольной команды, заказал двойной эспрессо. «Ты точно не из тех, кто пьёт это без сахара?» — усмехнулась она, протягивая стакан. Он пришёл через час после закрытия, попросил помочь с
В небольшом городке под Чикаго сержант Майкл Картер, ветеран с шрамом над левой бровью, получает письмо от местной учительницы Эмили Росс. Ее ученики, чьи родители служат за границей, верят, что военные доставят их рождественские списки напрямую Санте. «Вы же умеете организовывать миссии, — пишет Эмили, размашистым почерком выводя строчки на листе в клетку, — а тут всего пара посылок и полдюжины
Антон, слесарь с завода «Уралмаш», заметил, что соседский пёс перестал лаять по утрам. В гараже, пахнущем машинным маслом и старой резиной, он пытался починить «Жигули» шестёрку, пока Лида, его жена, развешивала бельё во дворе хрущёвки. «Опять свет моргает, — бросила она, встряхивая мокрую простыню. — Вчера у Светки с пятого этажа микроволновка сгорела». Антон протёр руки ветошью, глянул на небо
Айгерим, студентка-заочница, подрабатывает в алматинском кафе с выцветшими шторами и треснувшей плиткой. Однажды она находит забытый телефон в углу дивана, заваленного крошками баурсаков. Владелец — Арман, угрюмый автослесарь, приходит через два дня, требует проверить камеры: *«Там переписки с клиентами, ты вообще понимаешь?»* Он выхватывает гаджет, не глядя роняет чек с заказом Айгерим — на
В провинциальном Уральске на заброшенном металлургическом заводе Сергей Морозов, 45 лет, в засаленной куртке, пытается уладить долги с бригадиром Геннадием. «Ты опять срываешь график, — хрипит Геннадий, закуривая «Беломор». — Завтра без тебя начнём». Сергей молча ковыряет отваливающуюся краску на перилах, думая о дочери-подростке Лере, которая торгует пирожками в ларьке у вокзала. Там же работает
Елена каждое утро натягивает колготки с дыркой на коленке, пока в ванной шумит кипящий чайник. В офисе на Ленинградке ей приходится прятать ладони — кожа иногда зеленеет, особенно после стресса. «Ты опять отчет в корзину уронила?» — кричит начальник Костя, тыча пальцем в экран. По дороге домой она покупает в ларьке чебуреки, но съесть не может: язык в такие дни становится липким и широким. Ночью
Ольга, с сигаретным пеплом на рукаве халата, перебирала квитанции за коммуналку, пока Игорь втирал пятно от вина на диване. «Ты даже не спросил, как она в школе», — бросила она, ставя тарелку борща так, что ложка упала на линолеум. Катя, их дочь, пряталась в ванной, рисуя в учебнике по математике кота в шляпе. Через три дня директор вызвал родителей: «Ваша дочь изрисовала стену в раздевалке —
Ракеш Капур каждое утро выпивает чай с кардамоном на веранде своего двухэтажного дома в переулке старого Дели. Старый вентилятор скрипит, а младший сын Адитья, в мятой рубашке, пытается убедить отца продать семейный магазин тканей: *«Пап, даже клиенты спрашивают сейчас не сари, а джинсы со скидкой»*. Ракеш хмурится, поправляет очки, тычет пальцем в счеты на прилавке: *«Твой дед считал здесь
