Артем Козлов, 17 лет, каждое утро чинит старый «Урал» в гараже на окраине Твери. Отец, Николай, с похмелья сушит сапоги у печки, бормочет: «Сцепление проверь… опять клинит». Вчерашний долг за запчасти — 12 тысяч — лежит конвертом на верстаке, обмотанный изолентой. После школы Артем объезжает знакомых отца: дядя Слава с авторынка отмахивается — «Сам должен», бариста Катя в «Чайной ложке»
Франц Биберкопф, в потрёпанном пальто с подкладкой из кроличьего меха, выходит из S-Bahn на Александерплац. Рядом с киоском, где продают *Bratwurst* с горчицей, его останавливает Отто, в руках — пачка сигарет «Atikah»: «Четыре года в Шпандау — и всё равно вернулся? Тут теперь Людвиг рулит, даже мусорки его люди облизывают». Франц устраивается грузчиком на рынок у Розы-Люксембург-Плац, спит в
Лусия Моралес, журналистка из Буэнос-Айреса, нашла в архивах заброшенного театра в районе Ла-Бока папку с фотографиями и распечатками звонков. На снимках — тело мужчины в оранжевой рабочей робе, лежащее возле грузовика с логотипом мексиканской компании *Transportes del Norte*. Информатор в чёрной кожаной куртке, жующий *empanada*, бросил ей перед встречей: «Ты вообще представляешь, куда лезешь?
Эйнар, норвежский биолог с потёртым блокнотом в кармане парки, нашёл клок серой шерсти на заборе возле Осло-фьорда. "Det lukker som rovdyr," — пробормотал он, растирая волокно между пальцами. В тот же день Лив, датская школьница из Роскилле, получила смс от исчезнувшего брата: "Han er her. Følg ulvenes spor." Её рюкзак валялся на кухне с недоеденным смёрребродом и картой
Леонид Василиу, 17 лет, каждое утро замешивал тесто в отцовской пекарне на углу улицы Эолу в Афинах. В перерывах рылся в коробках на чердаке, заваленном пыльными иконами и сломанными часами. Нашел потрескавшийся аккордеон с гравировкой "Μ.Κ. 1943". Первые аккорды заставили его увидеть вспышку: женщина в платье с выцветшими розами танцует на пустой площади Плаки под немецкие выстрелы.
В пригороде Стокгольма, 17-летняя Лина Мальмстрём каждое утро покупает кофе с кардамоном в ларьке у станции, пока ждет электричку до школы. Ее сосед Эрик, парень с рыжими волосами и потертым рюкзаком, постоянно опаздывает — вчера забыл вынести мусор, и мать кричала с балкона: *«Ты хочешь, чтобы медведи из Хагапарка к нам пришли?»*. По пятницам они с Линой забираются на крышу гаража, слушают Kent
Джейк Морроу, детектив с пятилетним стажем, каждое утро начинал с кофе из треснувшей кружки с надписью «Лучший папа». Его напарница Рози Вальдес, бывшая мотогонщица, чинила старый Harley во дворе участка на Вайн-стрит, пока он ворчал: «Опять пропустили патруль из-за твоей железной клячи». В прошлом месяце они раскрыли кражу реквизита со съемок блокбастера — взломщик оказался каскадером Эдди
**Первый абзац:** Самуэль в потёртой куртке ехал на мопеде мимо кирпичных стен школы Лас-Энсинас, где Гусман в дорогих кроссовках разгружал сумки из Porsche Cayenne. В раздевалке Марина, пряча сигарету за ухо, спорила с Нано: *«Ты думаешь, они просто так дали тебе стипендию? Здесь всё — обмен»*. Кристиан, чиня проколотую шину своего велосипеда, заметил, как Лу в кабинете химии смешивала что-то в
Городок Порто-Верде, где Мэри живет с матерью и младшим братом, обветшалые стены дома покрыты трещинами. Мать, Роза, целыми днями шьет платья на заказ, а брат Тонио пропадает на рыбацком причале, ловя крабов для продажи. Мэри подрабатывает в кафе «Дель Маре» — моет посуду с облупившейся эмалью, пока хозяйка, синьора Ливия, ворчит: «Стекло должно блестеть, как глаза влюбленного!». По вечерам Мэри
Лука, 27 лет, грузчик на рыбном рынке Марселя, обнаружил в ящике с треской металлический шар с гравировкой в виде спирали. Вечером, залатывая проколотую шину своего старого Peugeot 206, он случайно активировал устройство — из трещин поползли сизые волны, оставив на асфальте рисунки, похожие на схемы метро. «Ты видишь их тоже?» — спросила Эмили, студентка-химик, жившая этажом выше. Она принесла
В Залесье, затерянном у границы с Венгрией, местный священник Казимир Новак чинит треснувший алтарь в костёле Св. Иштвана. Из кармана его поношенной сутаны выпадает фотография 1997 года: он в военной форме, рядом — девушка с рыжими волосами. Утром на кладбище он сталкивается с Эвой Грабовской, которая копает могилу для отца-алкоголика. «Твои проповеди не вернут ей лицо», — бросает она, кивая на
Аравинд, парень в мятом сером пиджаке, торгует чаем из жестяного лотка возле станции Вирар. Его клиенты — разносчики газет, таксисты с вечно перегоревшими фарами, старухи в сари, жующие бетель. Каждый день в 15:04 появляется Малика: чёрная коса до пояса, школьный рюкзак с нашивкой «Hello Panda». «Сегодня имбирный, два куска пальмового сахара», — бросает она, пряча глаза. 12 сентября её нет. Под
