Вот, смотри: есть у нас девчонка, которая живёт по принципу «Пила, пью и буду пить» — ну, знаешь, такие люди, у которых рюмка вечно наполовину полная. Сю Мань — официантка в каком-то забегаловке, целыми днями таскает пиво гостям, а сама… да если уж приложится к бокалу, то не остановится, пока не рухнет под стол. Мечтает, между прочим, о своём кафе — не пафосном, а таком, где пахнет корицей и все
Знаешь, есть такая история про парня из книжной тусовки — Джереми. Сидит себе, парится в каком-то престижном лондонском издательстве, корпит над чужими рукописями. И тут бац — начальство подкидывает ему задачу, от которой у любого книжника глаза бы загорелись: найти легендарного Уэлдона Периша, того самого, чьи романы лет двадцать назад взрывали списки бестселлеров. А потом — бац! — писатель как
Представьте: тихий городок в Канзасе, где за 17 лет какой-то призрак умудрился превратить жизнь людей в постоянный кошмар. Серийный убийца, который не просто убивал — он *творил*. Оставлял письма с леденящими душу подробностями, словно хвастался перед полицией: «Поймайте, если сможете». А потом… исчез. Просто взял и перестал. На 13 лет. Все вроде выдохнули — ан нет! Спустя годы письма опять
Знаешь, иногда кажется, что все злодеи в кино — просто милые котики по сравнению с этим Дамодаром. Представь: чувак буквально превращается в черную воронку (жутковато, да?), хватает какую-то древнюю штуку под названием «Черная сфера» — и вуаля, королевство Измир уже висит на волоске. А потом он еще и армию собирает! Драконы, гарпии с их противными когтями, всякие твари из кошмаров… Нет, серьезно,
Знаешь, есть один фильм, который как зеркало отражает всю эту лондонскую суету — каменные джунгли, где люди как зомби бегут за успехом. Там семья, вроде бы благополучная на первый взгляд, но щели в их отношениях становятся всё заметнее. Смотришь и думаешь: «Господи, да они же друг друга уже годами не слышат!». Меня до сих пор мурашки берут, как режиссёр ненавязчиво показывает, что наша
Знаешь, есть такие фильмы, которые не просто показывают события, а будто проживаешь их вместе с героем. Вот смотришь на этого парня — вначале обычный студент, ветер в голове, смеётся, путешествует... Кажется, ну какой из него революционер? Ан нет! Судьба будто берет его за шиворот и тащит через джунгли, предательства, голод. И ты уже сам не замечаешь, как он меняется: взгляд жестче, плечи шире, а
Представляешь, парень Джейв только отучился в сельхозе — папаша и давай его в Сингапур пихать, мол, «сынок, за оборудованием присмотри». Ну, поехал, куда деваться. А тут ещё Мадхавани, эта его подруга детства, которая в него давно втюрилась, как банный лист пристала: «Я с тобой!». Честно, он и сам вроде к ней что-то чувствует, но… Ну знаешь, как бывает — всё никак не решается признаться, крутит
Знаешь, есть такое кино — про дорогу. Не туристический маршрут, а скорее бесконечное блуждание где-то в крымских степях, там, где когда-то висели выцветшие таблички «СССР». Герои… Ну, даже не герои, а типажи — сколоченные из трещин, пыльных рюкзаков и невысказанных слов. Кто-то от ментов прячется, кто-то от собственного отражения в зеркале — и все вместе, как по замкнутому кругу, едут на
Знаешь, иногда в кино такое показывают, что потом неделю не спишь. Вот смотри: тихая девочка из школы, ну та, что в углу всегда сидела и слова лишнего не скажет — Ён-он, кажется… И вдруг — бац! — ночью её не стало. Жуть, да? А её подруга Сун-мин… Ох, вот тут-то и начинается самое мокрое дело. Она ведь СЛЫШИТ её. Постоянно. То шепчет что-то за спиной, то смеётся в пустом классе. Я б, наверное, с
Знаешь, иногда я сам удивляюсь своей любви к хоррорам. Вот как в том фильме про проклятый дом — сидишь, вроде, под пледом с чаем, а по спине уже ползут мурашки. Помню, как первые полчаста думал: «Ну классика жанра, скрипящие двери, тени в углах…» Ан нет! Тут всё как-то по-настоящему цепляет. То ли актёры так вжились, что аж жутко, то ли сама атмосфера этого места… Бр-р-р! Самый обалденный момент
Знаешь, иногда кажется, будто Шекспир — это просто портрет из учебника, сухой и правильный. А потом узнаёшь, что в свои сорок с хвостиком он закрутился в таком любовном вихре, что хоть сериал снимай! Представь: Лондон конца XVI века, Уилл без гроша — пьесы запретили, публика отвернулась. Дома жена Энн, от которой он годами отдалялся, да ещё горе — сын умер. И вот в этой каше из тоски и безнадёги
Представляешь, вот есть эта судья, Кэй — вроде серьезная тетка из Сан-Диего, которая по долгу службы точно видала всякое. Но тут в ее жизни появляется Салли — девчонка-подросток, колючая как ёж. У нее мать умерла, отец сбежал куда-то, а сама она по ночам разговаривает с покойной мамой. Ну, Кэй-то сначала пытается по протоколу: документы, соцслужбы, психологи… Да только когда все методы летят в