Ядвига, 17 лет, каждое утро бежит через рыночную площадь Кракова к старой верфи, где её отец Тадеуш чинит баржи. По вечерам она тайком пробирается в подвал костёла св. Анны, где её друг детства Марек репетирует на потрёпанном кларнете. "Ты опять воняешь соляркой", — бросает он, когда она задевает гитару с наклейкой «Король и Шут». Она смеётся, доставая из рюкзака смятые ноты Шопена,
Джейк Маккена, бывший учитель истории, и его жена Лена, стоматолог, переезжают в полуразрушенный дом под Берлингтоном. В кладовке за стеной с обоями в синих ромашках Джейк находит коробку с фарфоровой куклой без глаза и пачкой писем 1923 года, адресованных некому Артуру. "Опять ты в пыли копаешься?" — Лена щелкает выключателем, пока Джейк разбирает дрожащий почерк Элеоноры Брайс:
В переулках Монкок Чэнь Юэ прижимает вампира к мокрой стене, пока Ли Кай роется в рюкзаке за шприцами с экстрактом полыни. "Четыре часа ночи, а они уже лезут в мусорные баки у ресторана «Золотой дракон»", — бормочет Чэнь, вытирая кровь с рукава. У них нет формы — только потрепанные кожаные куртки и карты с отметками на кантонском диалекте. На складе возле рынка Temple Street они находят
Марко замечает, как София смеётся в школьном дворе с новеньким Лукой — её рука невольно тянется поправить рыжие волосы, выбивающиеся из-под шерстяной повязки. Он пинает камень, вспоминая их детские прогулки по узким улочкам Сан-Джиминьяно, где они делили мороженое *stracciatella* из киоска у башни Торри. «Ты с ним каждый день в *Caffè degli Artisti* зависаешь?» — бросает он позже, разгружая ящики
Мира, рыжеволосая старшеклассница, приезжает в Улудаг после смерти матери. В кафе у подножия горы она сталкивается с Даяном — парень в потрёпанной куртке пытается украсть её сноуборд, но потом мрачно шутит: *«Замерзнешь тут без меня»*. Ночью они с друзьями — Шебнем в розовой дублёнке и Месутом, вечно жующим бублик — лезут в закрытую зону отеля. Даян натыкается на старый кувшин с арабской вязью,
Шивон Мёрфи, медсестра с утренней сменой в дублинской больнице "Мизерикорд", трижды за неделю опаздывает на автобус из-за сына-подростка Киана, который тайком пробирается в гараж, чтобы доработать мотоцикл из запчастей. Её муж Паддиг, бывший строитель, целыми днями перебирает газеты с вакансиями на кухне с облупившимся зелёным линолеумом, пока их младшая дочь Эйслинг рисует на полях
Лидия Мартин, корреспондентка из Майами, нашла в подвале аэропорта Софии потрёпанный чемодан с документами рейса 451. Внутри — фотография её отца, погибшего пилота, и распечатки переговоров с пометкой *«не для FAA»*. В тот же день Кирил Стоянов, инженер «Балкан Эйр», заметил нестыковки в отчётах о техосмотре: «Тут двигатель меняли дважды за неделю, но подписи одни и те же», — сказал он коллеге,
Гэбриэлла «Гэбби» Морено, бывшая учительница из Эль-Пасо, неожиданно побеждает на выборах губернатора Техаса после скандала с утечкой emails действующего политика. Ее муж, Карлос, преподает химию в местной школе и ворчит, что Гэбби забыла купить молоко перед утренним интервью на радио KTEX. «Опять сухие хлопья?» — бросает он, разливая кофе в термос. Дочь Софи, 15 лет, красит ногти фиолетовым
Раджеш, худой парень в помятой рубашке, торчит у ларька с чаем в переулке Бандра. Его глаза бегают по толпе — ищет *клиента*. Заметив бизнесмена с кожаным портфелем, подходит, спотыкаясь о разбитую плитку: «Сэр, вы обронили рупии?» Пока мужчина суетится, карта с PIN-кодом уже в руках сообщницы Миры, которая притворяется уборщицей с тряпкой в красных ладонях. Вечером они делят добычу в комнате с
В первом эпизоде Билли МакФарланд, щуплый парень в очках, снимает виллу на Багамах, чтобы раскрутить Fyre Festival. Он нанимает моделей для Instagram-сторис с розовыми логотипами, а сам втихаря рисует графики выручки на салфетках. «К 15-му числу нам нужно 200 палаток и тонна сэндвичей», — бормочет он в телефон, пока местные рабочие таскают доски под дождем. Туристы прилетают и видят пластиковые
Андрей Любимов, следователь из областного центра, приезжает в захолустный городок под Вологдой расследовать исчезновение Елены Соколовой — жены местного лесопромышленника. В участке, где пахнет пылью и махоркой, участковый Петр Громов, перебирая бумаги с чернильными пятнами, бормочет: «Третья за месяц. Все — блондинки, все — следов нет». Любимов замечает на столе фотографию Елены в меховой шапке,
Жанна, медсестра в хосписе на окраине города, замечает, что её пятнадцатилетняя дочь Софи перестаёт спать и целыми днями чертит пальцем одинаковые круги на песке во дворе. Вместо уроков девочка молча сидит у старого фонтана, где паломники оставляют фотографии больных родственников. «Она слышит голос, который называет её *избранной*», — говорит Жанна священнику в потёртой сутане, приехавшему