Миа, 28-летняя кондитер из Бруклина, каждое утро замешивает тесто для эклеров в крохотной пекарне «Sugar Veil», которую унаследовала от тети. Ее подруга Лена, бармен из соседнего клуба «Velvet Horn», постоянно приносит странные заказы — вроде торта с гелевой начинкой, которая светится в темноте. Однажды утром Миа находит в холодильнике среди корзин с клубникой тёмно-синий конверт, набитый
Джонатан Кросс, бывший хоккеист с шрамом над бровью, втирает гель в растянутое плечо перед матчем в Хьюстонском куполе. Над ареной мигают голограммы спонсоров — «Кибараши-тек» продаёт нейро-стимуляторы для рефлексов. Его напарник Алекс, с перемотанной рукой, бросает ему ключ от мотоцикла: «Если снова сольёшь гонку, Рико вышвырнет нас в канадскую лигу». В раздевалке воняет антисептиком и латексом.
Лена Штраус, художница-график из Берлина, каждую среду завтракает в кафе *Zimtblatt* на углу Шёнхаузер-аллее. Там она рисует в блокноте узоры, похожие на трещины в асфальте, который видит из окна. В четверг утрой её сосед Мартин, инженер на закрытом заводе по переработке пластика, находит в почтовом ящике конверт без марки — внутри листок с точно такими же узорами и координатами: 52.520008,
Лиза Морган, младший бармен в закусочной «Дэйзи» на окраине Брекенвилла, обнаруживает в подвале своей съемной квартиры заваленную хламом дверь с выщербленным номером «7». Вскрыв замок отверткой, она попадает в комнату, где висят десять одинаковых дверей, испещренных трещинами и пятнами ржавчины. В кармане куртки, брошенной на полу, лежит блокнот ее пропавшего брата Джейкоба с пометкой: *«Не верь
Беатрикс Киддо просыпается в мексиканской больнице с металлическим штифтом в ноге и шрамом от пули в виске. Она находит медсестру, торгующую текилой под столом, и душит её проводами от капельницы: «Где Билл?» — хрипит. В кармане халата — потрёпанный список: Вернита Грин преподаёт математику в пригороде Феникса, Элле Драйвер работает в морге Монтеррея, стирая следы яда с ножей. Беатрикс крадёт
Джейк Слоан втирает масло в ремень грузовика, пока его младший брат Эван сверяет накладные на ящики с лососем. «Опять Харви задерживает поставки, — Эван швыряет папку в грязь. — Без малого два месяца задолжал». Джейк вытирает руки об рваную куртку, достает из кармана пачку сигарет с водкой: «Слушай, у меня есть контакты на Аляске. Наваримся за неделю, если возьмем партию без лицензии». Эван
Лайла, 17 лет, копается в двигателе старого грузовика в гараже на окраине Прово. Руки в масле, волосы заколоты карандашом. Заходит Мейсон, её сосед, с принтером под мышкой: *«Опять ломаешь? Мог бы уже на свалке закопать»*. Она бросает гаечный ключ в его сторону, смеётся: *«Он ещё заведётся, вот увидишь»*. Вечером в забегаловке «Сова» Лайла замечает на экране телевизора вспышку аварийных сигналов
В приморской деревне Алибаг, где запах солёного ветра смешивается с ароматом жареного пакора, семья Шарма — отец-рыбак Викрам, мать-швея Лалита, дети Рохан и Мина — обнаруживает на берегу девушку в мокром сапфировом сари. Её зовут Айяна, она не помнит, как попала сюда, только шепчет: «Волны пели колыбельную…» В кармане находят амулет с выгравированным трезубцем. Пока Викрам чинит сети, Рохан
Юн Со Мин копошится в коробках с пожелтевшими газетами на чердаке книжного магазина «Чхонъун». Её серебряный кулон с трещиной задевает за шнур настольной лампы, когда она достаёт потёртый конверт с фотографией мужчины в военной форме. «Опять не спишь?» — хрипит снизу владелец магазина, Ким Тхэсик, стуча тростью по лестнице. На следующее утро в кафе на улице Инсадон Ли Джэ Хун перебирает
София, врач из Бристоля, замечает трещины в штукатурке спальни на втором этаже их нового дома. Ее муж Доминик, занятый проектом реконструкции старых доков, отмахивается: «Оседает фундамент, ничего страшного». Но ночью, пока он храпит, София слышит скрип половиц, будто кто-то ходит по чердаку. В ящике комода она находит детский рисунок — фигуру в платье, подписанное «Лила», хотя их дочери всего
Эмили, 17 лет, моет полы в кафе *La Brume* на набережной Марселя. Запах подгоревшего кофе смешивается с солью с моря, а в кармане её фартука лежит смятая записка от учительницы: *"Пропустила три теста. Обсудим отчисление?"*. Дома — отец с бутылкой вина, разбитая ваза на полу, фотография матери в синей раме. Встречает Люка возле портового гаража: он в краске по локоть, рисует осьминога
Линь, 17 лет, каждое утро перед школой разгружает ящики с бананами на рынке в Антверпене. Её мать, Ай-Чин, шьёт шторы на старой машинке «Зингер», кашляя в платок с коричневыми пятнами. «Сходи в аптеку после уроков, — говорит она, не отрываясь от ткани, — скажи, что мне нужен дешевый аналог». В подъезде их дома пахнет жареным сыром и плесенью — сосед-студент экспериментирует с фондю. Линь прячет