Оксана, девятнадцати лет, сбегает из села Глибока Долина в Киев, бросив мать Марию, которая каждое утро доит корову в стареньком халате. В городе она устраивается на консервный завод, спит в общежитии с протекающим краном и соседкой Людкой, вечно жалующейся на зарплату. «Ты думала, тут золото гребут?» — хрипит Людка, закуривая у окна. Оксана тайком пишет матери открытки, но выбрасывает их,
Марта Картер, 42 года, копается в холодильнике, пытаясь найти место для индейки. Ее сын-подросток Лиам в наушниках роняет пакет с замороженной зеленой фасолью на кухонный пол, не замечая. "Ты вообще слышишь, как я третий час воду для картошки кипячу?" — кричит Марта мужу Рону, который на балконе жарит во фритюре пирожки с яблоком. Бабушка Эдна, 78 лет, в вязаных носках спорит с дочерью
Майя, рыжая пчела с потёртыми крыльями, сбегает из улья через трещину в соте. За спиной — крики нянек: «Вернись, дурочка! Паучий лес тебя сожрёт!» В кармане передника — кусок прополиса, подаренный старым трутнем Гришкой. На краю одуванчиковой поляны встречает Флипа, кузнечика в клетчатом жилете. Тот жуёт стебель, хрипит: «Чего шумим? Летишь за солнцем, как та бабочка-огнёвка?» Майя поправляет
Ли Мин Хо, студент-архитектор из Сеула, находит в лавке старьевщика на рынке Намдэмун потрепанный дневник с пометкой *"1941. Чхве Ин Сук"*. Страницы испещрены схемами буддийского храма в горах Сораксан, а между листами засохли лепестки пиона. "Сколько за это?" — спросил он, ковыряя гвоздем отслоившуюся краску на прилавке. Продавец, не поднимая глаз: "Бери даром, все равно
Иаков, пасший овец возле Хеврона, подарил Иосифу плащ из шерсти, выкрашенной в синий и красный. Старшие сыновья — Рувим, Левий, Иуда — перешептывались у костра: «Опять он хвастается снами. „Снопы кланяются“, — бредит!» Вениамин, младший, собирал сухие ветви для очага, когда братья столкнули Иосифа в яму. Купцы из Мидии проходили мимо с верблюдами, гружёными благовониями. «Двадцать сребреников, и
Лена, студентка берлинского университета, каждое утро покупает кофе в автомате возле станции «Шарлоттенбург», пока Марк, живущий в съёмной квартире на Кройцберге, чинит старый велосипед перед парами. Они столкнутся в библиотеке из-за последнего экземпляра книги Ницше: «Ты снова тут? — бросает Лена, замечая его потёртую куртку. — Можешь взять, если успеешь до закрытия», — Марк прячет улыбку,
Джей в рваной хоккейной майке «Торонто Мейпл Лифс» тащит за собой Молчаливого Боба через парковку школы Деграсси. В руках у Боба — потрёпанный блокнот с рисунками, где он изображает местных подростков в виде антропоморфных хот-догов. «Чувак, тут даже туалеты пахнут отчаянием», — бормочет Джей, закуривая за углом спортзала, пока Эмма Нельсон в розовой кофте пытается объяснить подруге Мэнни, почему
В Ленинграде, в коммуналке на улице Марата, слесарь Николай Семёнов каждое утро завязывает шнурки кирзовых сапог шерстяной ниткой — молчит, чтобы не разбудить жену Лиду. Она работает в ателье «Светлана», шьёт платья из ситца с ромашками, а по вечерам собирает волосы в тугой пучок, пряча седую прядь. На заводе «Красный Октябрь» Николай попал под лебёдку — металлический трос содрал клок волос с
Анна, продавщица из цветочного магазина на Тверской, каждое утро раскладывала хризантемы в жестяных ведрах, когда заходил Сергей — архитектор в помятом пиджаке. Он покупал белые розы для матери, но однажды попросил собрать что-то «не такое унылое». *«Добавьте сирени, — сказала Анна, вытирая руки о фартук. — Ваша мама вчера жаловалась, что розы пахнут аптекой»*. Сергей засмеялся, а через неделю
Игорь Белов, слесарь с Уральского завода, переезжает в Москву после увольнения, таща за собой чемодан с инструментами и потрепанный альбом эскизов. Его жена Светлана устраивается кассиром в круглосуточный магазин на окраине, где вечерами пересчитывает мелочь под гул холодильников. В съемной однушке на улице Гагарина они спят на раскладушке, а Игорь рисует на салфетках из «Крошки-Картошки» чертежи
Родриго, бывший солдат, прячет шрам под черной маской из кожи. Каждую среду он приезжает в таверну *Ла Сомбра*, где бармен Педро передает ему письма от Изабеллы. Ее отец, старый Альваро, погиб при странных обстоятельствах — нашли с ножом в спине и пустым кошельком. *"Карлос приказал убрать его, когда тот отказался продать землю",* — шепчет Изабелла, пряча конверт в корзину с луком.
Эмили Картер, 28 лет, вернулась в родной Хартсбрук — засыпанный рыжей листвой шахтерский городок на севере Онтарио — после смерти отца-геолога. В наследство ей досталась полуразвалившаяся мастерская с ржавыми инструментами и коробками старых фотопленок, которые она разбирает по вечерам под треск радиоприемника. Ее младший брат Лиам, местный автомеханик с татуировкой якоря на шее, настаивает