Эмили, 16 лет, каждое утро ковыряется в тарелке с овсянкой, пока её отец Джонатан зачитывает отрывки из Послания к Римлянам. Их дом в Седжвике, Колорадо, пахнет воском от старых церковных скамеек, которые он ремонтирует в гараже. «Ты думаешь, если я буду шептать *Отче наш*, мама вылезет из могилы?» — бросает она, разбивая варенье ложкой. Отец стирает ладонью крошки со стола: «Молитва — не
В небольшом приморском городке Пайн-Ридж местный житель Томми Клаус, бородатый владелец мастерской по ремонту лодок, неожиданно становится мишенью активистов. Барбара Леннокс, глава школьного совета, устраивает митинг у ратуши с плакатом «Кто разрешил ему решать, кто хороший?». Её сын-подросток Джейкоб прячет лицо под капюшоном, пока она кричит в мегафон: «Ваши «подарки» — это слежка и
Джулс, 23 года, каждое утро открывает кафе *Blue Sparrow* на окраине Сан-Франциско. В кармане её фартука — блокнот с облезлой обложкой, куда она зарисовывает тени, которые видит только она: изогнутые фигуры у мусорных баков, чёрные пятна на стенах аллеи за задней дверью. «Опять не спала?» — Карлос, бармен с татуировкой койота на предплечье, ставит перед ней чашку эспрессо. Вечером, возвращаясь в
Лукас Браун, 22-летний студент из Берлина, подрабатывает ночным барменом в *Kellerbar*. Запах дешёвого пива смешивается с сигаретным дымом от посетителей в кожаных куртках. После смены он крадётся в подвал заброшенной типографии на Шёнхаузер-аллее, где местные игроки собираются вокруг стола с фишками и потёртыми картами. "Ты снова на мели?" — хрипит Анна, девушка с розовым ирокезом,
Камила, 24 года, каждое утро замешивает тесто для арепас в крохотной пекарне на углу улицы Каррара в Медельине. Её руки в муке, а глаза на калькуляторе — считает, хватит ли выручки за месяц, чтобы арендовать помещение побольше. Сантьяго, её сосед снизу, таскает гитару с отклеившейся декой по барам Ла-70, уговаривая владельцев дать ему сыграть хотя бы три песни до полуночи. «Мигель сказал, что в
В глухой деревне под Амритсаром 17-летний Рави, сын местного плотника, находит в старом колодце потрескавшийся медный амулет с надписью на санскрите. Его младшая сестра Прия, увлеченная старыми газетами, узнает символ — такой же был на фотографии исчезнувшего археолога в статье 1983 года. "Это не просто украшение", — шепчет она, протирая грязь с артефакта тряпкой, пахнущей куркумой.
В старом доме на улице Мольер, 12, Эмили, 27 лет, разбирает коробки после смерти бабушки. Находит конверты с марками 1960-х — письма от незнакомца Анри к её прабабушке-алжирке Лейле. «Ты говорила, кофе должен быть горьким, как правда. Я до сих пор пью его без сахара», — читает она, перепачканные пальцы оставляют следы на желтой бумаге. В углу комнаты — гитара с облезлым декором, которую бабушка
Йонатан, 27 лет, живет в трейлере на окраине пустыни Арава. Днем он чинит сломанные генераторы для местных фермеров, ночью копается в старых радиодеталях, которые собирает на свалке возле Эйлата. Его соседка Лиор, ветеринар из кибуца Машабей Саде, постоянно подкидывает ему кофе в жестяной кружке: «Опять провода жжешь? У тебя тут пахнет, как в гараже моего деда». Однажды в мастерскую врывается
Нана, 22 года, убирает пролитый латте в кафе *Midori-chou* после ссоры с матерью, которая звонит каждое утро: «Ты либо замуж, либо универсанку бросай и работай нормально!». В углу столика студент Хадзиме, 24 года, в потертых кедах, пишет смс подруге: «Извини, не смогу прийти. Опять работа». Они сталкиваются у раковины — он роняет ключи от скутера Yamaha, она поднимает, замечает царапину на экране
Аревик, 24 года, возвращается в родное горное село Цахкадзор после учебы в Ереване. Отец, Армен, 58 лет, жесткий винодел, встречает дочь холодно: «Ты тут с городскими идеями продержишься неделю». В доме — треснувший самовар, запах сушеного чабреца, на полу вязаные ковры с выцветшими узорами. Аревик пытается модернизировать семейный погреб, но Армен ломает новую систему терморегуляции: «Вино дышит
В старом порту Салвадора Энцо, 27-летний механик с татуировкой ягуара на предплечье, ковыряется в двигателе ржавой лодки «Марьяна». Его младшая сестра Лусия, в потёртой школьной форме, приносит ему записку от кредитора: «*Если через неделю не вернёшь 50 тысяч, твой гараж станет мусорной свалкой*». Энцо молча мнет бумагу, вспоминая, как три года назад его отец погиб под рухнувшей балкой на
Лина, рыжая 17-летняя девчонка с потёртым рюкзаком, находит в ящике комода матери ключ с выцарапанным «237». Следы ведут к «Гранд Олимпу» — полуразрушенному отелю на окраине Чикаго, где лифт давно не работает, а в вестибюле валяются битые бутылки из-под виски. Охранник Джек, в засаленной униформе и с фонарём на поясе, хрипит, пока она пытается открыть дверь в восточное крыло: «Тут не место