Анита Шарма, младший архитектор из переулков Чандни-Чоук, обнаруживает в старом шкафу деда потрёпанный конверт с надписью «Для Раджива, 1998». Внутри — ключ от сейфа в ювелирной лавке на Кинari-Базаре и записка: «То, что я не успел отдать». Она звонит двоюродному брату, Адитье, который торгует специями в Калькутте: «Папджи что-то затеял перед смертью. Приезжай до Дивали». Пока Анита разбирает
Люк Вальтер, детектив из Марселя с пятном кофе на рубашке, получает анонимный конверт: фото убитой женщины в брюссельском парке Терваннен. Ее лицо — точь-в-точь как у его покойной жены. «Пап, ты опять не выключил плиту?» — Эмили, дочь-подросток, бросает рюкзак на кухонный стол. Люк прячет конверт под квитанциями за свет. Вечером он летит в Брюссель, соврав дочери про «рутинную проверку». На месте
Клод Мерсье, механик из автосервиса на окраине Парижа, обнаружил в багажнике старого Peugeot 307 окровавленный брелок с инициалами "S.L." Рядом валялась порванная цепочка и обертка от леденцов "Mélange". Он позвонил Эмилю Раулю, бывшему копу, с которым когда-то чинил моторы: «Эй, старик, это не просто мусор... Тут кровь, чувствую по запаху». Эмиль, разбирая коробку с вещами
Амина копошится в коробках с тканями адире на рынке Алаби, пока ее мать, Ифеома, торгуется с клиенткой из Виктории-Айленд. «Три тысячи за пять метров? Ты хочешь оставить моих детей голодными?» — хрипит Ифеома, размахивая рукой с облупившимся голубым лаком. В углу лавки валяется потрепанный альбом с фото отца Амины — он погиб два года назад, когда бетонная плита сорвалась на стройке Тунде Деле,
Лера застряла в гидропонном модуле, пытаясь прочистить засор в трубе с аэропоникой. Её пальцы скользили по холодному пластику, оставляя следы на запотевшем шланге. "Опять эти водоросли забили фильтры", — бросила она через плечо Кириллу, который возился с датчиками давления у резервуара. Он фыркнул, вытирая пот со лба обшарпанным рукавом комбинезона: "Говорила же — не повышай
Максим «Макс» Ковальчук, 23 года, грузит туши на одесском мясокомбинате «Весна». После смены в заляпанном фартуке бежит в подвал спортклуба «Заря», где его друг детства Андрей «Дрыщ» Мельник набрасывает на потрескавшиеся кирпичные стены плёнку с записями боев. «Опять проспал разминку?» — Дрыщ бросает ему мокружую тряпку, чтобы вытереть кровь с рассеченной брови. Макс тренируется в кедах с
Джеймс Хартли, писатель из Бруклина, три месяца не мог закончить роман о художнике-неудачнике. Вместо этого он копался в архивах нью-йоркской библиотеки, собирая вырезки о нераскрытых убийствах 90-х. На обороте фотографии жертвы с перерезанным горлом он нашел карандашный номер — 14-значный код турецкого региона. «Ты думаешь, это ловушка?» — спросила его жена Сара, разбирая почту с квитанциями за
Эмили Сантос, двадцатитрехлетняя уборщица в бруклинской прачечной «Чистый лист», каждое утро перед сменой репетирует у зеркала в подсобке. Ее кроссовки, переклеенные скотчем, скрипят на линолеуме, пока она отрабатывает флай-степы. В четверг, когда сломался кофейный автомат, она столкнулась в коридоре с Джамалом Картером — тренером по брейк-дансу из соседнего клуба. «Ты жжешь паркет, но ритм
Кай ковыряет ржавые гвозди в досках заброшенной фабрики «Хартсвилль Стил», когда Лена тычет ему под нос потрепанный дневник. *«Тут про 1988 год… Твой дед упомянут как "сторож»"* — бормочет она, перелистывая страницы с пятнами плесени. На следующий день Эзра взламывает школьный архив: в списках выпускников нет половины имен из записей деда, только пометки красным — *«переведен»*. По
Сория, студент из Пномпеня, находит на рынке Пса Тмей потрёпанный дневник с инициалами «П.П.». Листы испещрены заметками о сельских коммунах и чёрными схемами поставок риса. Он фотографирует страницы и выкладывает в Telegram-канал, где сталкивается с комментарием от Люка — француза в помятой рубашке, пьющего кофе в кафе у набережной Тонлесап. «Эти цифры… 1976 год. У меня похожие данные из
Лиза, в засаленном комбинезоне, ковыряла отверткой в двигателе «Жигулей» в полуподвальной мастерской на окраине Екатеринбурга. В кармане дребезжал старый Nokia — Вася слал смс: «Срочно. Встречайся у гаража в 20:00. Нашел то, что искали». Она вытерла руки о тряпку с запахом бензина, раздраженно хмыкнув. Вася, щурясь через очки с треснувшей линзой, сунул ей в руки коробку от советского магнитофона:
Клара, 28-летняя программистка из Окленда, каждое утро заказывает капучино с двойной порцией сиропа в кафе *Red Bench* на Телеграф-авеню. Там же работает Итан, 25-летний бариста, который случайно проливает кофе на её ноутбук, пока она правит код алгоритма для приложения, сортирующего совместимость партнёров по данным соцсетей. «Ты вообще понимаешь, что я неделю дебажила эту хрень?» — бросает
