В шахте возле Каламы, заваленной треснутыми деревянными балками, Висенте Моралес ковыряет киркой залежи меди. Его напарник Карлос Риос, в заляпанной пылью каске, кричит: *«Здесь балтильяс гниют, как трупы – через месяц все рухнет!»*. Через час потолок обрушивается, Карлоса заваливает камнями. Висенте вылезает через вентиляционную шахту, зажав в окровавленной ладони обрывок служебной записки:
Джейк Морено, 17 лет, таскает замороженные котлеты из мясного магазина на углу Бродвея и 34-й. Его сестра Миа, в растянутом свитере с пятном от соуса барбекю, чинит ржавую жаровню во дворе бруклинской хрущёвки. «Если эта штуковина сломается в пятницу — нам крышка», — бросает она, ударяя молотком по скрипящему колесу фуд-трака. Они копят на аренду киоска в Queens Night Market, но после штрафа за
Лука втиснул сигарету в угол рта, пока чинил мопед у гаража на окраине Рима. Его сестра София, закатав рукава школьной формы, кричала из окна: «Папа опять искал ключи от склада — ты брал?» В соседнем кафе Аня, переехавшая из Кракова, протирала стойку тряпкой с запахом старого кофе. Клиент-итальянец щелкнул пальцами: *«Un caffè, veloce!»* — а она, не поднимая глаз, бросила: *«Nie rozumiem»*.
Эмили, владелица маленькой цветочной лавки в Бруклине, три дня не спит, пытаясь собрать заказ для свадьбы клиентки-инфлюенсерши. Ее брат Джейкоб, отвечающий за логистику, срывается на складском терминале: «Опять эти орхидеи застряли в Майами? У нас до субботы триста роз надо упаковать!» В соседнем кафе София, подруга-фотограф, уговаривает Эмили нанять помощника, пока та разбирает счет от
Чэнь Хао, 24 года, каждое утро начинал с сообщения матери: «Дошел до остановки, автобус №17 подъезжает». Ли Фан, его мать, отвечала моментально: «Не садись рядом с девушками в коротких юбках — отвлечешься». Он закатывал глаза, поправляя очки, но всё равно фотографировал салон транспорта, чтобы она успокоилась. После работы в книжном магазине на улице Чжунсяо, где он раскладывал новинки по
Лейла, дочь сельского аптекаря, каждое утро запрягала лохматую лошадь в сани, чтобы развести лекарства по соседним хуторам. В тот день маршрут прервал окрик из чащи: мужчина в порванном тулупе, Ард, лежал в сугробе с глубоким порезом на плече. "Ты же не из этих мест, да?" — спросила Лейла, накладывая повязку из льняной тряпки, пока он молча смотрел на дым из трубы её избы. Вечером,
Лукас, архивный работник из Сан-Паулу, наткнулся на потёртый дневник 1940-х годов в коробке с документами заброшенной церкви в Вила-Мариане. Записи на португальском и иврите упоминали «каменную пластину с семью печатями», спрятанную в подземных тоннелях под Рио. Он позвонил Изабеле, историку-любительнице, с которой раньше расшифровывал карты колониального периода: «Там даты совпадают с
Джейк, пятнадцатилетний парень в поношенной кепке Yankees, каждое утро толкает заклинившую дверь подъезда своего кирпичного дома на 37-й авеню. Его сестра Лиза, вечно с наушниками в ушах, ворчит: «Опять будешь клянчить доллар на хот-дог у мистера Чена?» В углу двора, возле разрисованного граффити гаража, их соседка Роза, пенсионерка с попугаем на плече, продает самодельные эмпанады, приговаривая:
Палома, 17 лет, живет в фавелах Рио-де-Жанейро, работает курьером на мопеде, развозя лекарства для местной аптеки. Ее младший брат, Энрике, постоянно просит денег на краску для граффити: «Ты же знаешь, без меток меня в районе за человека считать не будут», — бросает он, затягивая шнурки рваных кед. Однажды, разбирая старый сундук после смерти бабушки Лусии, Палома находит конверт с билетом на
В Мехико Кармен, 28 лет, моет посуду в кафе на углу улицы Мадеро. За стойкой она подслушивает разговор двух мужчин в кожаных куртках: «Эстебан не просто так исчез — он знал про счета в банке на Багамах». Вечером, перебирая вещи покойной матери, Кармен находит ключ от сейфа и фотографию незнакомого ребёнка с надписью «Лусия, 1995». В мусоре под раковиной её брат Пабло находит обгоревший паспорт на
В Праге парамедик Ема, сорока двух лет, с рыжими волосами до плеч, каждый день разрывается между вызовами скорой и дочерью-подростком Терезой. В хрущевке на Виноградах у них вечно сломан лифт — Ема, задыхаясь, поднимается на шестой этаж, а дома находит пустой холодильник и записку: «Мама, я у Лены, не жди». На работе — рутина: пожилой мужчина с гипертонией в квартире на Жижкове, воняет кошачьей
София Манчини, 28 лет, прилетает из Торонто в Сиену после смерти бабушки Лидии, чтобы разобрать её квартиру в старом палаццо на Via dei Rossi. В комоде с потёртыми медными ручками находит конверты с письмами 1940-х годов на смеси итальянского и английского — любовную переписку между Лидией и канадским солдатом Джеймсом. "Твой отец не погиб в шторме у Сицилии, — пишет Джеймс в 1945-м. — Он