Ли Минь, 27-летний программист из Чэнду, три года снимал комнату в пятиэтажке возле станции Хуэйлунгуань. Каждое утро он толкался в вагоне линии 13, уворачиваясь от чьих-то сумок с жареными баоцзы. Соседка Сяо Чен, парикмахерша из Харбина, стучала по его двери каждое 10-е число: «Слышь, хозяин опять на 500 юаней поднял! Ты договор-то читал?» В углу комнаты ржавел велосипед Meituan, который Ли
Лена Карвер вернулась в родной Уинслоу, заброшенный шахтерский городок у подножия хребта Блэкстоун, после звонка от младшего брата Илайи. Он нашел в гараже отца коробку с выцветшими фотографиями 1987 года: на них — группа рабочих в касках, стоящих перед заколоченным входом в шахту "Грейс-12". "Тут что-то нечисто, — сказал Илай по телефону, перебивая гул старого холодильника. —
Амир, 27 лет, в рваной куртке, разгружает контейнеры в порту Джохор-Бару. Его сестра Лина, 19, продаёт жареный *роди* на рынке Пасар-Сени — пальцы в масле, волосы пахнут имбирем. По вечерам Амир тренируется в подвале общежития: мешки с песком, запах пота и ржавых гантелей. «Ты снова полезешь в драку?» — Лина бросает полотенце на пол. «Молчи. Иначе *мамаша* из больницы не вылезет», — бурчит он,
Ли Мэйлин, хозяйка закусочной *Golden Lotus* на углу Козуэй-Бэй, каждое утро начинает с подсчета купюр в выдвижном ящике кассы. Её дочь, Алисия, 17 лет, крадет из холодильника порцию свиных пельменей, пока мать кричит: «Опять в школу без завтрака?» В холодильнике лежит конверт с фотографией мужчины в костюме 90-х — клиента, который перестал платить за ежедневные обеды. Ли Мэйлин прячет его под
Лукас, парижский реставратор тканей, находит в бабушкином сундуке обрывок письма на арабском: «Кафтан спрятан под плиткой с тремя звёздами». Он летит в Касабланку, где на рынке Медина встречает Амину — дочь ткача. Она разбирает коробку с нитками индиго, споря с торговцем: «Эти шелка слишком грубые для зилидж. Дай те, что под прилавком». Увидев фотографию кафтана в телефоне Лукаса, хмурится:
В рыбацкой деревне на скалистом побережье 17-летняя Альма копается в ржавой жестяной коробке, оставшейся от матери, которую та бросила, уехав в Лиссабон. Ее отец Жоаким, пахнущий солью и мазутом, запрещает ей приближаться к маяку: «Там только битые бутылки и крысы, ничего для тебя». Вместо этого Альма тайком пробирается в порт, где находит в мокром песке медальон с выцарапанным словом *Viva* —
Лина Картер, патологоанатом из Спрингфилда, каждое утро начинала с кофе из автомата с подгоревшими зернами. В морге, где жужжали холодильники, она вскрыла труп без видимых повреждений — внутри тканей обнаружила сеть синих кристаллов, похожих на лед. Грег, лаборант в мятом халате, усмехнулся: «Опять твои галлюцинации? Проверь сканер». Лина проигнорировала, спрятав образец в пробирку с этикеткой
Лива, 23 года, работает в крохотном цветочном магазине на окраине Копенгагена. Запах гортензий смешивается с сыростью от канала за углом. Однажды, разбирая старые коробки в подсобке, она находит потрепанный фотоальбом 1970-х: на снимках — женщина в платье с геометрическим узором, стоящая у фонтана *Стрёget*. На обороте надпись чернилами: *"София, не верь Йенсу"*. Лива показывает фото
Бетти Моралес, 23 года, переезжает из Бронкса в Манхэттен, устраивается ассистенткой в глянцевый журнал «Взгляд». Ее синий пиджак с заплаткой на локте и кеды Converse выделяются на фоне сотрудников в черно-белых костюмах. «Ты уверена, что это не дресс-код для уборщиков?» — усмехается креативный директор Оливия Рейн, поправляя жемчужное колье. Бетти сортирует почту, параллельно исправляя
Люк, с обожжёнными пальцами от пороха, прячет под полом старой пекарни на улице Мобер схему минных полей. Элоиза, в потёртом плаще с выцветшим синим воротником, разбирает трофейный радиоприёмник, подключая провода к аккумулятору от разбитого грузовика. «Здесь частоты меняются каждые шесть часов, — бормочет она, — если не поймаем сигнал до рассвета, следующий конвой пройдёт мимо нас». За стеной
Джейк, 16 лет, живет в пригороде Милфорда с отцом Грегом, бывшим военным, который после развода пытается вернуться в роль «обычного родителя». Каждое утро начинается с спора о грязной футболке, валяющейся на кухонном столе: *«Это не мусорка, сынок. Или ты думаешь, я здесь горничная?»* — Грег тычет пальцем в пятно от кетчупа. Джейк в ответ хлопает дверью спальни, оставляя отца разбирать
Лайм Картер, инженер-самоучка с татуировкой шестеренки на запястье, копался в разобранном дроне у себя в гараже на окраине Бристоля. Запах паяльной лампы смешивался с ароматом холодного кофе из треснувшей кружки. «Опять перегревается контроллер, — бормотал он, вытирая руки об засаленную футболку. — Джейн, где ты эти железяки берешь?» Джейн Моррис, в рыжих волосах застряла заколка в виде ангела,