Ханан Савьон

В Тель-Авиве, на рынке Кармель, 19-летний Амир Шарон торгует поддельными армейскими рациями. Его сестра, Лиав, ворчит, пока перебирает коробки с б/у деталями: *"Снова везешь этот хлам в Ашдод? Там же патруль на въезде как на границе"*. Амир прячет контрабанду под сиденьем старого "Сусуки", пахнущего машинным маслом и апельсиновой цедрой. В порту его ждет Тамар — девушка с
В старом квартале Иерусалима, между лавками с медной посудой и корзинами фиников, Шмуэль—седой торговец коврами—спорит с юной Рахель из-за цены выцветшего персидского ковра. «Тридцать шекелей? Да тут нить торчит, как нерв у моей тёти Хавы!» — хрипит он, разворачивая узор. На соседней улице Авигдор, плотник с обожжёнными пальцами, мастерит полку для свитков Торы, ворча на сына-подростка, который