Михал Павлик


Марек, вернувшись в родную деревню после смерти отца, находит в старом доме коробку с письмами на польском и немецком. На конвертах — пятна плесени, адрес: *ul. Topolowa 17, Bagnisko*. В местном баре *Pod Łosiem* официантка Кася, щурясь от сигаретного дыма, бросает: «Твой старик каждую пятницу пил тут пиво, один, у окна». В сарае засохшая краска на стенах — детские ростки, даты: 1983, 1989, 1991.
В варшавском районе Прага, на улице Заменхофа, 24-летний Кацпер Шульц копался в поломанном холодильнике, пытаясь достать банку солёных огурцов. Его младший брат Марек, в засаленной куртке, тыкал пальцем в квитанцию за электричество: «Ты опять не заплатил? Через три дня свет отключат». Кацпер, физик-стажёр из Института ядерных исследований в Сверке, прятал глаза — вместо работы он неделю мониторил
Костя и Матеуш, два брата, живут с отцом где-то на окраине. Отец почти не встает с кровати, комната завалена пустыми бутылками. Матеуш, старший, работает на стройке, руки в цементной пыли. После смены он заходит в магазин, покупает хлеб, пару банок тушенки и самое дешевое пиво. Дома он разогревает еду на старой плите, ставит тарелку отцу на тумбочку. «Ешь», — говорит он, не глядя. Костя, младший,