Ирина Шиленко

Антон, 34 года, приехал в деревню Горелово после похорон отца. В рюкзаке — банка тушенки, пачка «Беломора» и ключи от рассохшегося дома с провалившейся крышей. В прихожей нашел потрескавшийся дневник отца между разбитыми банками с огурцами. «Ищу третий день. Стены сыплются, но метка должна быть у печи», — строчки из 2009 года. Соседка Марина Ивановна, перебирая пуговицы в корзинке, бросила: «Ваш
Сергей, слесарь с завода в Тольятти, три года копил на ремонт в хрущёвке — сорвал спину, таскал чужую сантехнику по выходным. В пятницу Марина, жена, разбила тарелку об пол: *«Снова премию задержали? Ты же обещал Лизе очки купить!»* Девочка щурилась в углу, листая учебник с потрёпанным корешком. Наутро он отвёз их к тёще, заложил кольцо покойной матери в ломбард у вокзала. В автобусе домой
Ольга, 34 года, обнаружила в комоде отца потрёпанный конверт с завещанием, спрятанный под стопкой советских открыток. Её брат Дмитрий, приехавший из Новосибирска в хрущёвку на окраине Москвы, сразу потребовал продать трёхкомнатную квартиру в Хамовниках: *"Там сейчас цены космос, хватит на две ипотеки"*. Сестра упёрлась — в комнате с зелёными обоями остались следы карандаша на дверном
Анна, бухгалтер из Нижнего Новгорода, потеряла кошелёк в троллейбусе №17. Его нашёл Игорь, водитель грузовика с облупленными наклейками на бампере, который зашёл в кафе «Рассвет» выпить кофе перед рейсом. В кошельке среди старых чеков и мелочи лежала фотография Анны с собакой — дворнягой с рыжим пятном на боку. «Вы вчера кошелёк не находили?» — спросила она у Игоря утром на автовокзале, пока он
Николай Петрович, учитель географии с потёртым глобусом под мышкой, каждое утро пробирался через разбитую дорогу к школе в селе Заречное. В классе пахло сыростью и дымом от печки, которую топили старыми тетрадями. «Опять дрова не привезли, — ворчал он, вытирая меловую пыль с рукава пиджака. — Вчера Пете тройку поставил — парень формулы путал, а он: „Да я после дойки бежал, корова бодалась“». На