Джонатан Хорн


Лиллиан Кроу, 27 лет, рыжая, в потертых джинсах и кроссовках без шнурков, моет полы в зале европейской скульптуры Музея Харрисона. В подсобке за шваброй находит потрепанный фолиант 1893 года — внутри карта Нью-Йорка с пометками на латыни и ключом-трезубцем. "Джерри, это вообще каталог экспонатов?" — спрашивает она охранника, вытирая руки о фартук. "Выбрось, крошка. Тут каждый день
Мартин Кроу, детектив с привычкой жевать мятные таблетки от изжоги, приезжает в Лейквью — городок, где его отец когда-то работал шерифом. В старом здании аптеки находят тело местного учителя, а на стене — выцарапанный символ, похожий на перевернутый якорь. Эмили Роуз, новенькая в отделе, замечает: *«Этот знак был в деле 98-го года. Ваш отец его закрыл»*. Мартин молча ковыряет ножом трещину в
ChatGPT сказал: Лиллиан Холл всю жизнь прожила на сцене. Она из тех, кто выходит под свет софитов, даже если за кулисами идёт шторм, и за всю карьеру не пропустила ни одного спектакля. Возраст? Да плевать, пока сердце стучит в ритме аплодисментов. Сейчас она снова в репетициях — отрабатывает каждое движение, каждую паузу… и вдруг ловит себя на том, что слова ускользают, как вода сквозь пальцы.