Красное свадебное платье (2025)

Линь Вэй, швея в старом шанхайском ателье на улице Уюань, принимает необычный заказ. Клиентка, представившаяся Чэнь Юй, приносит кусок тяжёлого шёлка цвета запекшейся крови и требует сшить платье по старинному фасону, который Линь Вэй узнаёт из бабушкиных журналов. «Мне нужны высокий воротник и пуговицы-узелки, тридцать три штуки», — уточняет Чэнь Юй, её пальцы бесшумно скользят по ткани. В воздухе пахнет ладаном, принесённым с её одежды. «Вы будете шить только ночью, при свете этой лампы», — говорит она, оставляя на столе медный светильник. Линь Вэй кивает, но её смущает, что клиентка ни разу не примерила выкройку, лишь повторила: «Глицинии уже отцвели во внутреннем дворике».

Работа продвигается, но странности копятся. Под подкладкой Линь Вэй находит вышитые инициалы «X.R.», не совпадающие с именем заказчицы. Однажды Чэнь Юй приходит с фотографией 1930-х годов, где невеста в идентичном платье стоит рядом с женихом-офицером. «Моя прабабушка», — сухо поясняет она, но на обороте снимка Линь Вэй различает свежие чернильные отметки — координаты заброшенного чайного домика в Ханчжоу. В ночь, когда последняя пуговица-узелок была пришита, Линь Вэй, не сговариваясь, берёт готовое платье и едет по указанному адресу. В домике с разбитыми стёклами её ждёт Чэнь Юй, одетая в современное белое платье. «Оно для неё, — говорит Чэнь Юй, глядя на пустующую каменную скамью в саду. — Она ждала его с войны семьдесят лет. Теперь может идти». Линь Вэй вешает красное платье на ветку старой глицинии, и ветер с озера Сиху начинает раскачивать рукава, будто кто-то невидимый надевает его. Чэнь Юй вдруг вздыхает: «Она говорила, что шёлк должен пахнуть жасмином. Спасибо, что не использовала кондиционер».