3391 километр (2024)

Ямач, бывший учитель из турецкой деревни где-то в Анатолии, грузит в раздолбанный синий «Тофас» свой скудный скарб: два чемодана, потёртый чемоданчик жены и игрушечного медвежонка дочери. В салоне — его жена Зехра, молчаливая, смотрящая в окно, и маленькая Элиф. Они не едут отдыхать. Всё, что осталось от их дома — это запах дыма на одежде и треснувшее зеркало заднего вида. Цель — Стамбул, 3391 километр по дорогам, которые Ямач никогда не видел. Он давит на газ, пытаясь обогнать собственные мысли. «Папа, а в Стамбуле будут такие же тополя?» — спрашивает Элиф. Ямач не отвечает.

Их «Тофас» пожирает километры, проезжая пыльные города и проверки на дорогах, где жандармы с каменными лицами мерно простукивают днище. Деньги, спрятанные под запаской, тают с каждой заправкой. Зехра разогревает на горелке консервы, а Элиф спит на заднем сиденье, укрытая её кардиганом. В одном из придорожных кафе на них смотрит какой-то тип в потёртой кожаной куртке; Ямач чувствует его взгляд спиной и уводит семью в машину, не допив чай. Ночью, на какой-то глухой парковке, Зехра не выдерживает: «Они найдут нас. Они везде». Ямач, сжимая руль до побелевших костяшек, бормочет себе под нос: «Они не найдут. Не найдут». Последние километры до Стамбула они проезжают под проливным дождём. Когда впереди, в предрассветной мгле, вырастают огни Босфорского моста, Ямач останавливает машину на обочине. Он смотрит на спящую дочь в зеркало, потом на жену. Никто не говорит ни слова. Они просто смотрят на огни чужого, огромного города, который должен стать их домом.