Черкизон. Ад и Рай новой России (1 сезон)

Костя, он же «Костян-китаец», торгует на рынке палеными кроссовками и носками. Его старший, дядя Серёжа, который держит здесь же несколько ларьков, бухтит: «Центробанк опять ключевую поднимает, как мне кредиты гасить?». Костя не вникает, он видит другое: менты с проверкой идут не к нему, а к соседу-азербайджанцу. Дядя Серёжа объясняет позже, за коньяком в подсобке: «Потому что я Витьку из администрации на «Тойоте» возил. Ты думаешь, тут выживают, кто громче орёт? Тут выживают, кто тише платит». Через полгода Костя уже не на рынке, он мелкий чиновник в районной управе. Его задача — согласовывать акты на снос гаражей, которые мешают новой дороге. Он сидит в кабинете с зелёным сукном на столе и слушает, как пожилой мужчина, инженер с завода, умоляет не трогать его «ракушку»: «Да я там двадцать лет всё собирал, это же всё, что у меня есть». Костя смотрит в бумаги и бормочет: «Не уполномочен, решения принимаются на уровне». Он научился не смотреть в глаза.

Теперь он живёт в новостройке на месте бывшего карьера, жена Лена жалуется на запах сырости в подъезде. По вечерам они с такими же, как он, «новыми русскими» сидят в ресторане «Эльбрус», едут шашлык из ягнёнка и говорят о «геополитике». Друг Кости, бывший однокурсник, а ныне владелец сети автомоек, кричит через стол: «Мужик, пока они там в своих кабинетах дерибанат бюджет, мы должны здесь и сейчас строить свою жизнь!». Костя кивает, но чувствует пустоту. Он приезжает ночью на тот самый пустырь, где раньше был его гараж. Стоит, курит, смотрит на ковш экскаватора, который бьёт по бетону. Его телефон вибрирует — сообщение от Лены: «Опять воду отключили, когда это кончится?». Он не отвечает. В кармане пальто лежит смятый акт на снос, который он подписал сегодня утром. Там была фамилия того самого инженера.