Цыпленок с черносливом (2011)

Нассерим валялся на потрескавшемся диване в тегеранском доме, уставившись в потолок с пятнами от сырости. Фаридель, жена, швырнула его тар об стену накануне — деревянные осколки всё ещё торчали из ковра. "Хочешь играть, пока Лейла и Карим голодают?" — кричала она, размахивая счетом за электричество. Он три дня обходил мастерские в поисках замены, но старик-лютье лишь качал головой: "Такие делали до революции, теперь только китайский хлам". Вечером Нассерим нашёл верёвку в чулане, рядом с банкой абрикосового варенья, которое Фаридель закатала прошлой осенью.

На четвёртый день к нему явился Азраэль в мятом костюме, пахнущий жжёным миндалем. Ангел смерти грыз фисташки, предлагая сделку: "Ты отдаёшь душу — я верну тебе тар". В перерывах между визитами Нассерим вспоминал Париж 1958-го: мастерскую на Монмартре, где чинил часы, и женщину с родинкой над губой, звавшую его "mon pianiste". "Почему ты не остался?" — спросил Азраэль, вытирая пальцы о занавеску. Дети принесли ему холодный плов на ужин — чернослив горчил, как цианид.