На востоке Среднего Запада (2021)

Эзра, 27 лет, в разгар уборки кукурузы на ферме под Линкольном, заметил следы на высохшем поле — мелкие, почти птичьи, но с отпечатками пальцев. На следующий день он наткнулся на Мико, девушку в потёртой кожаной куртке, копавшуюся в ржавом тракторе за заброшенным элеватором. «Ищешь запчасти?» — спросил он, вытирая пот с шеи платком. «Тут двигатель 1963 года, — она стукнула по металлу, — внутри могли сохраниться чертежи. Твой дед, кажется, их прятал». Мико протянула фотографию: Эзра-старший стоял у шахты с табличкой «Строго 18+», которой давно нет на картах.

В старом амбаре, под стопками газет с заголовками про исчезновения скота в 80-х, они нашли ящик с кассетами VHS. На плёнке — ритуал: люди в комбинезнах агрофирмы «Midland Grain» закапывали в грунт обломки камня, испещрённого символами, похожими на узоры от корневых грибков. Когда Эзра коснулся экрана, лампочка над головой треснула, осыпавшись синим порошком. «Ты в курсе, что это *не* галлюцинации?» — Мико вставила кассету в плеер, залитый кофе. Шериф Карла, соседка Эзры, позже спросила за завтраком в «Diner 44»: «Слыхал, опять птицы дохнут у ручья? Говорят, вода пахнет, как батарейки». Эзра молча ковырял вилкой яичницу, думая о символе, который видел во сне — как трещина на стене его детской.