Обещание стать мамами (2023)

Эмили, 32-летняя архитектор из Чикаго, в пятницу вечером потягивала латте с корицей в кафе *Bean & Leaf*, пока Джесс, ее соседка по квартире и учительница младших классов, разбирала почту. Среди счетов и рекламы наткнулась на брошюру клиники репродуктивного здоровья. "Слушай, а ведь у меня заморожены яйцеклетки после химии", — Эмили постучала ногтем по стеклянной кружке. "Доктор Моррисон говорила: шанс 40%, но…" Джесс перебила, высыпая сахар в чай: "Если добавить мои сбережения — хватит на процедуру. Только представь: твои гены, мой педагогический талант". Через неделю они сидели в кабинете с синими шторами, слушая, как врач в очках с черепаховой оправой объясняет: "Сперма донора №214 — студент-математик, аллергия только на кошек".

К февралю их двушка на Логан-сквер превратилась в склад: коробки с подержанными распашонками от своп-маркета, китайский проектор для ночных сказок на потолке. "Розовые обои — это стереотипы!" — Джесс спорила, заклеивая тест-полоской с двумя полосками край стола. На семейном ужине у Джесс мать разбила фарфоровую супницу, узнав про планы дочери: "Твой отец два года не разговаривал со мной из-за татуировки, а тут — внук от…". Эмили тем временем отпрашивалась с совещаний у шефа-перфекциониста, пряча утреннюю тошноту за мятными леденцами. Когда 23 марта в 7:45 утра УЗИ показало сердцебиение, они полчаса не могли завести Subaru — руки дрожали. "Слушай, а если он станет фанатом «Грин Бэй Пэкерс»?" — фыркнула Джесс, вытирая тушь рукавом.