Искривление Времени: Величайшие Культовые Фильмы (1 сезон)

В пустыне Невады, за полтора часа до рассвета, Дэвид Линч в помятой кожаной куртке спорит с оператором о том, как снять сцену с горящим кактусом. «Не хочу банальных оранжевых отсветов, — бормочет он, закуривая третью сигарету за час. — Пусть пламя будет синим, как в той аптеке из моего детства». Рядом ассистентка Софи, с татуировкой осьминога на запястье, листает блокнот с пометкой «Музыка для сцены с зеркалами» и звонит композитору: «Дэвид сказал, больше саксофонов и меньше скрипок». В это время в гостиничном номере Лас-Вегаса актриса Лора Дерн примеряет парик из синтетических волокон, которые чешут шею. «Этот ужас мне придется носить три недели?» — спрашивает она у гримёра, который пьёт кофе из потрёпанного термоса с надписью «Съёмки „Шосмического шторма-2“».

На заброшенной фабрике под Лос-Анджелесом Ридли Скотт, в зелёном плаще с оторванной пуговицей, объясняет Харрисону Форду, как пройти через дождь из искрящихся проводов. «Представь, ты не просто бежишь, — говорит он, поправляя очки. — Ты вспоминаешь, как в шесть лет разбил вазу матери и спрятал осколки под кроватью». Форд, в мокром от искусственного дождя плаще, перебивает: «А если я споткнусь о этот чёртов кабель?». В углу павильона сценарист Филип К. Дик, доедая буррито, шепчет ассистенту: «В финале герой должен исчезнуть, как капля воды на раскалённой плите». Через три года после премьеры, на фан-встрече в Портленде, девушка в очках с фиолетовыми линзами спрашивает у Дика: «Почему в финале герой смотрит на часы?». Он пожимает плечами: «Часы сломались за день до съёмок. Просто не было бюджета на новые».