Рождественская горячая линия (2023)

Клэр Митчелл, 34 года, три года отвечает на звонки в колл-центре праздничной поддержки в Ванкувере. Офис — третий этаж торгового центра, окна заклеены снежинками из бумаги, на столе термос с чаем и гирлянда, которая мигает только с левой стороны. В 11:17 раздаётся звонок от пенсионерки Марджори из Саскатуна: «Мой внук Элиот хочет робота-оленя, но сайт пишет «ошибка 404» — это как шифр из шпионского фильма?» Клэр гуглит, поправляет очки, объясняет про перезагрузку страницы. Внезапно мужской голос с нью-йоркским акцентом: «У вас есть советы, как пережить вечеринку, где все пары целуются под омелой?» Это Дэвид Харпер, 38 лет, ресторанный критик, застрявший в пустой квартире из-за отменённого рейса. Они говорят три часа — про плохое вино в пластиковых стаканах, криво повешенные ёлочные шары, детские травмы из-за школьных спектаклей. Клэр рисует на блокноте рожицу в Санта-шапке.

Через неделю Дэвид звонит снова: он в Ванкувере, стоит под вывеской кафе «Пряный эльф», где Клэр каждый день берёт имбирный латте. «Вы упомянули синий шарф с оленями — я вас вижу», — смеётся он, держа в руке смятую программу рождественского концерта. Клэр краснеет, поправляет волосы. Их встреча прерывается звонком от Лизы, баристы: «Тот тип в чёрном пальто написал гадость про наш кекс с клюквой!» Оказывается, Дэвид в своём обзоре назвал кафе «ностальгическим кошмаром». Клэр хлопает дверью так, что падает табличка «Закрыто на счастье», кричит: «Ты сравнил мой единственный утренний ритуал с консервным супом!» Дэвид, разворачивая кекс, пачкает пальцы глазурью: «А ты не заметила, что я доел его до крошки?» Они мирятся за уборкой разбитой ёлочной игрушки — Лиза неловко задела гирлянду. Позже Дэвид добавляет в статью абзац про «латте, который пахнет как надежда», а Клэр меняет автоответчик горячей линии: «Если вам кажется, что всё идёт наперекосяк — нажмите 3, мы включим вам колыбельную про северных оленей».