В старом доме на окраине Шербрука Эзер Морроу, 34 года, бывший архивариус, натыкается на коробку с письмами 1987 года. В них упоминается «девушка в промокшем платье» — Лисбет Дюран, которая утонула в озере Мемфремэгог, но чье тело так и не нашли. В углу письма — пятно, похожее на ржавчину. Эзер звонит подруге-журналистке, Кларе: «Тут пахнет гнилыми листьями и… медью. Приезжай, пока соседи не
Эмили Картер, фотограф из Ванкувера, приезжает в горный городок Блэк-Пайн, чтобы снять рекламу для лыжного курорта. На третий день съемки ломается дрон — аккумулятор замерзает при –20°C. Местный гид Джейкоб Уолтерс, в красной шапке с помпоном, подходит с термосом: «Кофе? Или лучше сразу молоток, чтобы разбить лёд в батарее?» Он показывает ей старую камеру в своем фургоне — снимает пейзажи для
Максим, 34 года, менеджер в логистической фирме, каждое утро заваривает растворимый кофе в хрущевке на окраине Москвы. Лида, его девушка, работает в детском саду — развешивает рисунки с медведями на веревке в спальне группы. Они встречаются три года, но когда Лида спрашивает: «Ты помнишь Сашу из моей работы? Вчера вышла замуж», Максим молча переключает канал на футбол. Его аргументы: ипотека не
На борту эсминца «Кейн», забитого ржавыми трубами и пропахшего мазутом, капитан Филипп Квигг втирает пятнистый хром рукоятки пистолета, пока матросы Стивен Мэрик и Джозеф Кит моют палубу. «Вы слышали? В трюме опять течь», — шепчет Кит, выжимая тряпку. Квигг, застав их за разговорми, рявкает: «Кто разрешил болтать? Через час — двойная смена!» Ночью, под гул дизелей, Мэрик собирает пятерых моряков
Эйден, младший патологоанатом в лондонской больнице Св. Джуда, каждое утро начинал с кофе навынос и проверки холодильных камер. В четверг он заметил, что на трупе мужчины с ярлыком "Джон Доу" исчезли пальцы — вместо них лежали обрубки, обмотанные рыболовной леской. "Кто тут ночью дежурил?" — спросил он у санитарки Марты, пока та протирала полы хлоркой. Та пожала плечами,
Джимми Картер, 45-летний автомеханик из промзоны Филадельфии, каждое утро начинает с проверки старых Ford в гараже с вывеской *"Картер и сыновья"*, хотя сыновей у него нет — только 16-летняя дочь Лейла. Она рисует углём портреты на обороте квитанций от запчастей, прячет их под кроватью с пружинами, которые давно просели. *"Ты думаешь, краски на холсте заменят стабильность?"* —
Лине, бухгалтер из Копенгагена, забирает дочь Луизу из школы на улице Brolæggerstræde, но девочка в синей куртке молчит весь путь домой. Только за ужином, когда Луиза отодвигает тарелку с ореховым соусом, Лине понимает: это не её ребёнок. В соседнем районе Фредериксберг Катрин, медсестра, обнаруживает, что сын Микаэль в рюкзаке с динозаврами вместо её привычных учебников. «Ты где нашёл эти
Лиам Гарретт, археолог-любитель, копался в подвале заброшенной библиотеки в Тусоне, когда наткнулся на ржавый цилиндр с выгравированными символами майя. Внутри оказался диск, похожий на компас, стрелка которого светилась тусклым синим. "Чёрт, это же не керамика", — пробормотал он, протирая стекло рукавом фланелевой рубашки. Через два дня в его трейлере начались перебои с электричеством:
Денис Лавров, гитарист из Твери, узнаёт об отмене концерта в местном ДК через звонок от Семёна Грошева, чиновника с хриплым голосом. «Ты думал, твои песни про ржавые гаражи и пьяные рассветы кому-то нужны? — рычит Грошев. — Зал под ремонт, ищи другой». Денис, стоя у ларька с чебуреками, звонит менеджеру Олегу: «Опять эти проволочки. В прошлый раз свет отключили, теперь ремонт. Может, Грошев бабки
Юки, 15-летний школьник из пригорода Осаки, случайно разбивает статую лисьего духа возле заброшенного святилища по дороге домой из школы. В кармане его рюкзака завалялась половинка *мантю* с прошлого обеда — он хотел бросить её воронам, но вместо этого уронил, кланяясь перед алтарём. "Эй, осторожнее, человечишка, — раздаётся хриплый голос из ниоткуда, — теперь отрабатывай долги". К ночи
Акира, в потёртой куртке с выцветшим символом «7-го сектора», ковыряется в обломках робота-охранника возле заброшенной станции метро «Синдзюку-Запад». Его сестра, Юми, в очках с треснувшей линзой, рисует на карте маршрут к «Башне Токио» — там, по слухам, остались запасы еды. «Опять ржавые шестерёнки? — бросает она, перемахивая через трещину в асфальте. — Нам нужны батареи, а не хлам». Акира
Сигрид, 38-летняя мать двоих из Осло, трижды в неделю говорит мужу Эйвинду, что едет в спортзал. Вместо этого она надевает стразы поверх спортивного костюма и тренируется на заброшенном складе за супермаркетом *Rimi* с командой «Nordlys». Её партнёр, таксист Рауль, постоянно шутит: «Твой булочница сегодня опоздала на десять тактов». Дочь Лив, 14 лет, звонит в слезах: «Ты забыла про мой футбольный