Лена, 17 лет, втихаря копается в подвале старого дома в пригороде Детройта после школы — находит ржавый кинжал с гравировкой *"Vespera ad sanguinem"*. Ее младший брат Джейк, уткнувшись в телефон за кухонным столом, бурчит: *"Опять бабушканы хлам тащишь? Мать взбесится"*. Но через три дня он исчезает, оставив на полу спальни лужицу черной смолы. Лена замечает, что соседка
Чен Кай, тридцатидвухлетний фотограф с потёртым «Никоном», снимает в арендованной студии на Шугар-стрит, 12. Помещение пахнет сыростью и растворителем для плёнки: треснутая труба под потолком капает в ведро из-под краски. Линь Мэй, его соседка по квартире в Монкоке, работает бариста в кафе через дорогу; по вечерам приносит остатки круассанов и ругает Чен Кая за просроченную аренду. *«Хозяйка
Каролина Мерсер, 23 года, с утра до вечера разливает кофе в забегаловке «Морской бриз» на окраине Ванкувера. Ее старший брат Лиам, ворчащий механик с татуировкой якоря на шее, постоянно заходит к ней перед сменой в портовые доки, чтобы забрать чизкейк в картонной коробке. Однажды, разбирая хлам в съемной квартире над прачечной, Каролина находит под слоем обоев потрепанный дневник 1940-х с
Амина, 23 года, работает в лавке отца на рынке Сук-эль-Аттарин в Тунисе, раскладывает керамические тарелки с синими узорами. Люк, 28-летний архитектор из Марселя, задевает полку с кувшинами, пытаясь увернуться от продавца, кричащего: «Финики! Свежие!». Осколки разбитой вазы попадают в тарелку с мятным чаем. «Ты слепой?» — бросает Амина, подбирая обломки. Он протягивает деньги: «Простите, я
Лондонские переулки забиты киосками с жареным картофелем и выцветшими плакатами рок-групп. Монтекки — семья докеров, их знают по татуировкам с якорями и вечным ссорам в пабе «Королевский дуб». Капулетти держат автосервис на окраине, пахнущий машинным маслом и сигаретами. Ромео, худой парень в кожаной куртке с дыркой на локте, прячется от дождя под навесом метро. «Опять твой старик грозился
Олег, бывший следователь с подрагивающими от постоянного курения пальцами, сидит в полуразрушенной кофейне на Подоле. За окном — Днепр, серый от осенних дождей. Марьяна, медсестра из ближайшей горбольницы, кладет перед ним папку с фото утопленников: «Третий за месяц. В карманах у всех — куски угля». Ее голос срывается на слове «уголь», будто она глотает комок сажи. Олег щурится, разглядывая
Джаред Айзекман, затягивая молнию на скафандре, криво улыбнулся Сиан Проктор: «Кофе в невесомости — плохая идея. Предлагаю бросить жребий, кто первый попробует». В ангаре на мысе Канаверал пахло свежей краской и пластиком — капсулу Crew Dragon дорабатывали за неделю до старта. Кристофер Семброски, перебирая провода системы связи, ворчал на задержку сигнала, а Хейли Арсено, сверяя список
Ли Вэй, археолог с поддельной лицензией, ведет группу через раскаленные дюны пустыни Гоби. В команде — Чжань Ху, инженер с механической рукой, собранной из деталей паровоза, и Сяолин, переводчица, постоянно протирающая очки от песка. Их цель — полуразрушенная стела с выбитым символом «пламени под землей». Чжань Ху, ковыряя отверткой в шестеренках протеза, бормочет: «Здесь любая трещина — ловушка.
В подвале сиротского приюта «Метьюсон» в Кентукки девятилетняя Бет Хармон находит шахматную доску, пылящуюся рядом с чистящими средствами. Мистер Шейбел, сторож с морщинистыми руками, учит её правилам, рисуя мелом диаграммы на столе: «Пешка слаба, пока не дошла до конца. Тогда станет кем захочешь — даже ферзём». По вечерам Бет глотает зелёные транквилизаторы, которые медсестра выдаёт детям, и
Шон О’Нил в Дублине нашел в старом комоде письма 1940-х — чернила выцвели, конверты пахнут сыростью. "Почерк бабушки дрожит, будто листья в шторм", — бормочет он, разбирая строчки про эмиграцию в Канаду. В Торонто его двоюродная сестра Эмили рылась в подвале дома с покосившимися стеллажами: счеты, фото в рамках, ключ с биркой "Белфаст, 58". "Если не найдем документы на
Лука, в засаленной фартуке, замешивает тесто в пекарне на via Garibaldi. Его пальцы въелась мука, как у отца, но клиенты ворчат: «Хлеб тверже камней, Джузеппе бы стыдился». София, протирая стойку в кафе «Дель Морте», рисует углём на салфетках — заказы путает, владелец Карло орёт: «Либо эспрессо, либо увольнение!». По вечерам они сталкиваются у киоска с лимонадом: Лука мрачно жуёт канноли, София
Лив Карлсен, 17 лет, каждое утро чистит снег у порога двухэтажного дома из красного дерева на окраине рыбацкой деревни Норрвик. Её брат Эйнар, 22 года, возвращается с ночной смены на консервном заводе, пахнущий селёдкой и машинным маслом. За завтраком — чёрный кофе и бутерброды с копчёным лососем — они спорят о том, кому донашивать дедовский вязаный свитер с дыркой на локте. «Ты его растянешь», —