Майкл Картер, бухгалтер из Торонто, обнаружил в соцсетях аккаунт Джонаса Райта — мужчины, идентичного ему внешне. Вместо того чтобы заявить в полицию, он сам начал слежку: прятался у автосервиса на Кинг-стрит, где Джонас работал механиком, снимал на старый iPhone его разговоры с клиентами в кожанных куртках. «Ты точно не брал кредит на моё имя?» — спросил он жену Лизу за завтраком, пока та
Ольга Семенчук, в белом халате с потёртыми рукавами, разгружала коробки с бинтами в подсобке райбольницы. Запах сырости смешивался с резким ароматом хлорки. «Эти сроки годности уже как мои студенческие конспекты», — бросила она санитарке Марине, указывая на этикетки. Главврач Николай Григорьевич, в коричневом пиджаке с пятном от кофе, прервал её: «Закупки отложили. Будешь колоть анальгин вместо
В подземной лаборатории под пустыней Невады механик Джейк Райнер ковырялся в вентиляционной решётке ржавым гаечным ключом. Его напарница, биохакер Лина Шор, с сигаретой за ухом ворчала на древний компьютер с зелёным монитором: «Если эти чертежи 1987 года врут, через полчаса мы станем жареными тушканками». Охранник Картер, их «сообщник» с татуировкой «Розуэлл-94» на шее, сливал данные с флешки в
Том Рэндел, бывший лесничий из округа Кликитат, неделями рылся в архивах местной библиотеки, сравнивая старые газетные вырезки о пропавших туристах с картой глухих участков у подножия Маунт-Сент-Хеленс. Его дочь Эмили нашла в рюкзаке брата-студента клочок шерсти с запахом гниющей смолы — теперь Том таскал образец в герметичном пакете, показывая каждому, кто соглашался слушать. «Это не медведь,
В промзоне Турина, за ржавым гаражом с выцветшей вывеской "Бьянки моторс", Давиде Мондини ковыряет ключом в зажигании старого фургона Fiat Ducato. "Ты уверен, что схема сработает?" – Нико Ла Русса, в мятом пиджаке из секонд-хенда, тычет пальцем в чертёж банка на площади Сан-Карло. Внутри заброшенного склада пахнет машинным маслом и старыми газетами. Элена Кортезе, перебирая
Чон Со Ён, младший редактор глянцевого журнала *Chic Life*, втирает салфеткой пятно от кофе на бланке пресс-релиза. За соседним столиком в кофейне *Bean & Thread* она случайно слышит обрывки разговора: «Он перевел все акции на офшорный счет… даже жена не знает». Голос принадлежит Пак Чжи Вону — адвокату, чье лицо мелькает в колонке светских сплетен. Со Ён записывает фразу на салфетке,
Марко, худой, с татуировкой якоря на шее, торгуется с албанцами в порту Бари — ему нужен новый грузовик для перевозки девушек. Его мобильный гудит: *"Ты где, босс? Этторе опять устроил драку в клубе"*. Он бросает окурок, садится на мопед, по пути заезжает в кондитерскую «Дольче Вита», берет коробку канноли для Розы — своей старой «сотрудницы», которая теперь варит ему кофе в крохотной
Ольга копала картошку на огороде за хатой, когда Максим пригнал старенький «Запорожец» с проржавевшей дверцей. «Опять на рынке торчал? — бросила она, вытирая ладонью пот со лба. — У твоїх “бізнесменів” совість, як ця ґуба на колесі — дірчаста». Он достал из багажника мешок с луком, швырнул его на крыльцо: «Коли б не мої “ділки”, твоя мати так і сиділа б з перекошеним тазом на дивані». В углу
Кирилл, в рюкзаке — потрёпанный «Идиот», толкается в метро в час пик. Кто-то хватает его за рукав: «Ты ж новенький с истфака?» — Ольга, рыжая, в кедах с отслоившейся краской, суёт ему листовку с графиком «лекций о правах избирателя». На улице — осенняя слякоть, запах жареных беляшей из ларька. У киоска «Союзпечати» спорят: «Опять эти активисты… Всё равно за ЕР проголосуют». Кирилл прячет листовку
Марко, 28 лет, чинит мопед в гараже отца на окраине Калабрии. Запах масла смешивается с ароматом жареных перцев из соседнего кафе. Сестра Лючия, 25, приносит ему кофе в треснувшей чашке: *«Папа опять ругался из-за счета за свет. Говорит, если не заплатим, отключат к пятнице»*. Марко вытирает руки тряпкой, достает из кармана смятый лист — письмо из Милана о вакансии механика. Прячет, когда заходит
В старом кинотеатре «Лира» на окраине Питтсбурга Винсент Кардуччи, седой импресарио в помятом костюме, каждую среду проводит кастиги для местных жителей. Его дочь Миа, 17 лет, в рваных джинсах и с камерой GoPro, снимает выступления: механик Джерри с куклой-чревовещателем, пенсионерка Эдит, исполняющая джаз под аккордеон, школьник Дарнелл, читающий рэп про уборку мусора в парке. «Если мы не
Эмма, 22 года, переезжает из провинциального Гленвилля в шумный Нью-Йорк после смерти матери. Подрабатывает официанткой в забегаловке на углу Бродвея и 34-й, но денег не хватает даже на ремонт протекающего крана в её съёмной квартире на окраине Бруклина. В подсобке кафе она натыкается на свёрток с кокаином, спрятанный за ящиками с бумажными салфетками. «Эй, малыш, это не твоя песочница», — хрипит