Трое участников — Лекс в потертой кожаной куртке, Шона с синим карадашом за ухом, Дин, жующий бутерброд с арахисовой пастой — толкутся в узком коридоре студии на окраине Мельбурна. Шона тычет пальцем в листок сценария: *«Ты серьёзно думаешь, что „эмулятор эмоций“ звучит убедительно?»* Дин, вытирая крошки с бороды, парирует: *«А как насчёт твоей сцены с фальшивым паучком в банке? Там даже клей
Джойс Байерс заметила, что гирлянды на стене гостиной мигают в странном ритме. Она тыкала пальцем в лампочки, приглушенно бормоча: *«Уилл… это ты?»* Её младший сын пропал три дня назад по дороге из школы — его велосипед с корзиной, забитой комиксами, нашли у старой фабрики. Старший брат, Джонатан, обрывал объявления с телефонных столбов, пока друзья Уилла — Майк, Лукас и Дастин — рыскали по лесу
Настя, медсестра из провинциальной больницы, обнаруживает в отцовском гараже ржавый чемодан с золотыми слитками. Виктор Семёнович, её отец, запивает долги водкой в гараже, пахнущем машинным маслом и пылью. "Ты где это взял?" — Настя тычет пальцем в слитки, пока он ковыряет отвёрткой старые покрышки. "Не твоё дело, дочка", — бурчит он, пряча глаза. Она забирает чемодан, прячет
Герасим, 35-летний электрик с завода «Красный Октябрь» в Нижнекамске, каждое утро проходил мимо заброшенной церкви на улице Горького. В кармане — пачка «Беломора», в сумке — термос с чифиром. Однажды возле проходной он наткнулся на мертвого голубя с фиолетовым клювом. «Опять химотходы сливают», — буркнул слесарь Вадим, закуривая у трансформаторной будки. Герасим начал замечать странности: в реке
Тара Уэбстер ковыряется в аптечке, достаёт тюбик с обезболивающим. Её комната в Сиднее завалена эластичными бинтами и распечатками графика реабилитации — каждый день отмечен крестиком до 16 октября. Катя Ивина тащит её на заброшенную студию возле пирса: «Ты будешь ждать, пока колени снова откажут?» Трещина на зеркале разрезает отражение Тары пополам, когда она повторляет *па-де-бурре*. Сэмми
Лина Восс, капитан грузового корабля *Сирена*, обнаружила трещины в термоядерном реакторе, пока экипаж разгружал контейнеры с замороженным кофе и синтетическим хлопком на орбитальной станции *Тетис-9*. Инженер Марко Руссо, с татуировкой скорпиона на запястье, махнул гаечным ключом в сторону датчиков: «Двигатель треснул, как стекло. Без запчастей мы тут надолго». Учёная Айрин Шульц, протирая очки
Лена, в масляном комбинезоне, ковырялась в двигателе старого Nissan Silvia в гараже на окраине Окленда. Рядом валялись обрывки схем с пометками ее брата Кая: *«Турбо наддув — не вздумай трогать до четверга»*. Он сам пропадал на сменах в порту, чтобы оплатить запчасти, а по вечерам спорил с местным механиком Хосе о настройке подвески. «Ты ж сожжешь клапана», — ворчал тот, указывая на перегретый
Джейк Морроу, слесарь с обветренными руками, находит в цеху №3 заброшенного сталелитейного завода в Питтсбурге коробку с письмами 1940-х. «Тут про утечку… они знали», — бормочет он, показывая пожелтевшие страницы Лине, своей сестре, которая моет полы в медпункте. Она забирает одно письмо, прячет под фартук: «Папа говорил, дед исчез не просто так». Той же ночью Том, их сосед-охранник, ловит Джейка
Эмили Картер, младший лаборант в лондонской клинике, обнаруживает в кармане халата смятый лист с координатами, подброшенный её братом-нейробиологом Люком, пропавшим после взрыва в подземной лаборатории Манхэттена. Вместо адреса — рецепт яблочного пирога с зашифрованным кодом: *"220 грамм корицы — добавь в тесто перед выпечкой"*. Она звонит Иэну Фостеру, бывшему военному корреспонденту
Саори, с выгоревшими розовыми прядями в волосах, вытирала стойку бара тряпкой с запахом старой соды. За окном мигала неоновая вывеска конбини, освещая аккуратные ряды бутылок с умэбоси и шотландским виски. Каору, в помятом костюме офисного работника, как всегда занял третий стул справа. «Снова «Тихий рассвет»? — она щелкнула ножом для цедры, сбрасывая полоски апельсиновой кожуры в мусорное ведро
Лиза втирала в ладони дешёвый крем от обветривания, пока Максим ковырялся в щитке с предохранителями. «Смотри, проводка опять дымится», — бросил он, доставая пачку «Беломора» из кармана рваной куртки. За окном общежития на проспекте Славы трещали колёса трамвая, а в комнате на третьем этаже Аня, пятнадцатилетняя с синим закатом на скуле, молча ковыряла пластырь на расцарапанном телефоне. Лиза
Джейк Теллер приезжает в Ривертон, где воздух пахнет гарью от фабрики SteelMill. В квартире брата, заваленной коробками пива и старыми газетами, он находит под кроватью коробку с перепачканными машинным маслом документами: фото сливных труб, карты с пометками возле реки. Шериф Мортон, жуя табак, заявляет ему на заправке: «Тим сам нарвался. Брось это, пока цел». Но Джейк замечает, как инспектор из