Мэдди приезжает на Мартас-Винъярд после похорон матери и находит в ящике кухонного стола письмо от отца, о котором не знала. Бен, её сводный брат в засаленной ковбойке, выгружает ящики с бутылками из пикапа: «Ты хоть понимаешь, что полгода не платили за аренду дробилки?» Люси, сестра с розовыми волосами, доедает холодный кофе и тыкает в калькулятор: «Банк позвонил вчера — через месяц аукцион».
Клара, 27 лет, с рыжими волосами до плеч и татуировкой ящерицы на запястье, моет кружки в кафе *Blue Sparrow* на окраине Нью-Йорка. В кармане её поношенного фартука лежит потрёпанная карта метро с пометкой красным маркером: «18:30, бар *Rusty Anchor*». Там она встречает Джека, бывшего морпеха с шрамом через бровь, который пытается продать ей серебряный кулон в форме четырёхлистного клевера.
Лейла, 17 лет, каждое утро покупает симит у продавца с тележкой возле парка Гюльхане. Ее маршрут в лицей проходит мимо мастерской отца-часовщика, где в витрине крутится старый курант с треснувшим циферблатом. Через месяц после смерти бабушки замечает странности: фрески на стене медресе меняют узоры, когда она нервничает, а в переулке за мечетью Сулеймание появляется дверь с ее инициалами.
Ядви, 17 лет, дочь индийского бизнесмена Раджива Шармы, переезжает из Мумбаи в Нью-Йорк после смерти матери. В старом чемодане, обклеенном наклейками Болливуда, она прячет серебряный браслет с гравировкой *«Амрита»* — единственное, что осталось от прошлой жизни. В аэропорту отец, поправляя галстук Armani, бросает: *«Забудь ритуалы. Здесь ты — лицо семьи»*. Первый день в школе заканчивается
Ник, 28 лет, в мятом футболке от бара «The Rusty Anchor», пытается собрать рассыпанные по кухне чеки за коммуналку. Его сестра Эшли, 25, в краске для граффити на джинсах, ставит на плиту кастрюлю с раменом: «Ты опять забыл про счет за свет? У нас через три дня отключат». В их лос-анджелесской двухкомнатной квартире с треснувшим окном в гостиной вечно пахнет старым ковром и лавандовым освежителем.
Энн, инспектор в оливковом плаще и потертых сапогах, объезжает 13 автономных округов на мотоцикле с треснувшим ветровым стеклом. Ее задача — проверка соблюдения договоров между районами, но вместо бюрократии приходится разбирать бытовые конфликты: в округе №4 местные торговцы заблокировали поставки сушеных абрикосов из №7, обвиняя соседей в подмене товара. "Ты опять везешь им
Чиди, 28-летний инженер-самоучка из Лагоса, чинил генераторы в мастерской возле рынка Икеджу. Его сестра Амина, медсестра в полуразрушенной клинике Ошоди, каждое утро пробиралась через пробки на *okada* — мототакси, — отчитывая водителя: «*Abeg, no speed!* Я не хочу умереть до смены». В их доме в районе Мароко, где пахло жареным плантайном и дизельным дымом, хранились чертежи самодельного ветряка
Ольга, 35 лет, бывший архитектор, приезжает в полузаброшенную деревню Пихтовку за Байкалом. Старая изба с провалившейся крышей, печь, которую не топили с девяностых, соседский пес Барбос, воющий по ночам. Первая встреча с Иваном, местным егерем, происходит у колодца: он молча помогает вытащить ведро, зацепившееся за ржавую цепь. «Здесь вода жесткая, — предупреждает он, кивая на красноватый налет
Кирилл, владелец ломбарда на окраине Москвы, получает смс от младшего брата Максима: *«Папку забрали в 15-ю больницу, сервис горит»*. На парковке у «Николаич и сыновья» еще тлеет каркас грузовика с шинами. Средний брат Антон, полузащитник местной футбольной команды, в рваной куртке тычет пальцем в Кирилла: *«Кредиты твои проклятые! Кому, кроме Петровича, поджечь-то?»*. Максим, перепачканный
Чон Джихун, актер с обложек глянцевых журналов, въезжает в квартиру на третьем этаже панельной пятиэтажки в районе Синчхон. Его соседка снизу, Ён Сихён, работает бариста в крошечной кофейне «Мельница», где утром пахнет жжеными зернами и подгоревшими вафлями. Их первый разговор — он в кепке и маске стучит к ней в дверь в два часа ночи: «Посылка для 301-го… Вы не брали?» Она, в растянутом свитере и
Лера, 19 лет, подрабатывает в забегаловке «Сирена» на окраине Чикаго. Каждое утро перед сменой она заклеивает трещину на окне скотчем — стекло разбил местный бродяга, который орет на голубей. Однажды за столиком у окна замечает Кая, 23 года: парень в рваной косухе ковыряется в ноутбуке, залитом кофе. «Эй, ты вчера видела, как возле мусорок трое в чёрном возились?» — бросает он, не отрываясь от
Сурен, водитель троллейбуса №15 в Ереване, каждое утро объезжал проспект Маштоца, слушая пересуды старушек о ценах на гранат. Однажды в салон ворвалась Анаит в рваной кожанке, тыча пальцем в замызганную фотографию: «Ты возил этого типа? У него шрам от уха до подбородка». Сурен покрутил головой, но позже нашел тот же шрам на снимке в конверте, подброшенном под лобовое стекло. Внутри — ключ от