Эллиот Алдерсон, программист из Allsafe Cybersecurity, каждое утро глушит тревогу таблетками, запивая их дешёвым кофе из ларька возле метро на 14-й улице. Его стол в офисе завален проводами, пустыми энергетиками и стикерами с каракулями — фразы вроде *"encrypt everything"* и *"she’ll never look at me"*. В перерывах между патчами для E Corp, гиганта, который все называют
Кайл, 17 лет, моет полы в кафе "Bitter Bean" на окраине Ванкувера, когда замечает трещину в стене за холодильником. Внутри — потёртый дневник на французском с рисунками кругов, наполненных шипами. "Ça commence ici" — пишет предыдущий владелец, Пьер Леруа, 1962 год. Через три дня на запястье Кайла проявляется синяк в форме змеи, а в его квартире на Robson Street пахнет серой,
Кирилл, бывший химик с обветренными руками, каждое утро протирал пыль с бутылок в полуподвальном магазине на улице Куйбышева. Его клиентка Марина, студентка-искусствовед в потертой куртке, зашла спросить про грузинское красное для отца-алкоголика: «Тот ваш «Саперави»… он правда не горчит?» Кирилл, переставляя ящик с крымским «Алиготе», буркнул: «Если ваш папаша опять разбавит колой — хоть «Шато»
Ольга, менеджер в рекламном агентстве на Тверской, каждое утро толкается в метро с пакетом из «Азбуки вкуса», пока Лера, её соседка по хрущёвке на Академической, спорит с заказчиком: «Вы хотели «атмосферу ретро» — вот вам гаражи у Казанского вокзала, а не Париж!». После третьего выговора за опоздание Ольга в сердцах бросает начальнику: «Сергей Викторович, у вас кофе на галстуке», — и увольняется.
Антон, студент-физик с потёртым рюкзаком и вечным запахом больничной каши от вчерашнего ужина, очнулся в палате с треснувшим экраном телефона. Врач Пётр Сергеевич, поправляя очки, бубнил: «По документам вы выжили, но ваши анализы… будто вас не было неделю». Сестра Лена, которую Антон помнил в жёлтом платье, теперь носила чёрную кофту и твердила: «У мамы один сын – Сергей». В общаге, где раньше
Кирилл и Антон учились в одной школе на окраине Санкт-Петербурга. После уроков они бродили по промозглым дворам с облезлыми гаражами, где Антон пытался научить друга играть на гитаре: «Смотри, тут всего три аккорда — будешь девчонкам серенады орать». Кирилл морщился, предпочитая перебирать старые радиодетали в рюкзаке, который таскал с тех пор, как отец бросил семью. По субботам они пробирались в
Лиза приезжает в провинциальный городок на автовокзал, за плечами — рюкзак с потрёпанными ремнями. В доме отца её встречает мачеха Ирина в махровом халате, с сигаретой в руке: «Думала, наследство само в карман упадёт?» На кухне — пятно от чая на столе, обои с жёлтыми разводами. Сводный брат Дима, в засаленной куртке, молча роется в ящике с документами, ищет завещание. Лиза находит в подвале
Антон, виолончелист с перебинтованной левой рукой, каждое утро заходит в «Черный кофе» на Арбате, заказывает эспрессо и просматривает старые партитуры. В дождь он сталкивается с Лидой — она тащит скрипку в потёртом футляре, мокрые волосы прилипли ко лбу. «Вы в консерватории Шнитке преподаёте? — она тычет пальцем в его сумку с нотами. — Ваш семинар по Баху — скучища. Почему запрещаете
Сергей Петров, водитель скорой с облупившимся термосом в руках, обнаружил в багажнике машины кожаный кейс с наклейкой отеля «Балчуг». Внутри — пачки рублей, перетянутые резинками из аптек. «С ума сошел? Верни!» — Ольга, его жена в потертых медицинских халатах, ткнула пальцем в пятно крови на ручке кейса, пока стирала форму в тазу с подтекающим краном. Их сын Денис, парень в рваных кедах, в это
Ольга, бывшая учительница из Ростова, с утра разгружает коробки в полуразрушенном доме под Севастополем. Алексей, ее муж, вкалывает на стройке у частника — заделывает трещины в стенах, спорит с подрядчиком: «Ты мне песок с ракушкой подсунул, я ж просил речной!» Дочь Катя, пятнадцать лет, на перемене в новой школе срывает со стены плакат «Крым наш», кричит однокласснице в кожаном жакете: «Мой дед
Валя, Люда и Тома каждое утро встречаются у подъезда хрущёвки на скамейке с облупившейся краской. Валя, в застиранном халате и резиновых сапогах, ворчит на соседа-алкоголика, который снова разбил бутылку у мусорки: «Опять как свинья устроил! Сама потом метлой отгребать». Люда, в берете и с сумкой-тележкой, торопится в поликлинику — за пенсией постоять, да заодно свежие сплетни собрать: «Вчера
Алибек, в потёртой овчинной куртке, вытирает ладонью иней с бровей. Его беркут Темир, с кожаным клобучком на голове, сидит на деревянной треноге у юрты. «Балам, посмотри — когти надо проверять перед охотой», — бормочет он внуку Ерлану, разминая птице суставы. За спиной дымок от костра смешивается с паром от чашки кумыса, который жена Жазира наливает в пиалу со сколотой эмалью. Отара овец, пятная