Титу, парень из мумбайского района Дадар, каждый день толкается в переполненных автобусах, чтобы доехать до бизнес-школы. Его отец, Рамеш, клерк в местном банке, уже три месяца копит на новый холодильник, но деньги уходят на учебники сына. «Ты либо закончишь MBA и получишь белую зарплату, либо будешь как дядя Санджай — весь день жарить вада-пав у станции», — бросает Рамеш за завтраком, размазывая
Джим Аль-Халили, физик с вечно помятой рубашкой, стоит в лаборатории Кембриджа, где пахнет кофе и пластиком от перегретых приборов. Он тычет пальцем в схему двойного щита на доске: «Вы видели, как электрон решает, быть волной или частицей?» Рядом Антон Цайлингер, в очках с толстыми линзами, смеётся: «Если бы вы *действительно* это увидели, пришлось бы переписать все учебники». Кадры перескакивают
Карлос, рыжий парень с обветренными руками, каждое утро проверял капканы у подножия Пиренеев. Его сестра Лусия, в синем платке с вышитыми журавлями, нашла в старом сундуке на чердаке письма 1937 года — чернила выцвели, остались вмятины от пуль. "Тут про *место за соснами*… Бабушка говорила, там церковь сожгли", — прошептала она, разминая пальцем восковую печать. В тот же вечер их
Лукас Кроу, бывший инженер-подрывник с шрамом над левой бровью, каждую среду заказывает в кафе "Ржавый ключ" эспрессо и изучает схемы вентиляции старых зданий. Его цель — банкоматы в подвалах кредитных союзов Сент-Клэра, которые он взламывает с помощью самодельного термокислотного геля. В съемной квартире над прачечной Лукас хранит вырезки из газет о пропавшем брате-наркомане Тео, чей
Николай, бывший десантник с шрамом над бровью, снимал комнату в пятиэтажке возле Покровского бульвара. Утром он заклеивал окна газетами от сквозняка, когда услышал стук в дверь. На пороге стояла Ирина в синей ветровке, с папкой под мышкой: «В 1953 году здесь был проход во дворы?» — «Спросите у бабок на лавке», — буркнул он, разминая больную руку. Она протянула фотографию: разрушенная стена, где
В Праге, на углу Вацлавской площади, Карел, детектив с потрёпанным блокнотом в кармане пальто, встречает Рави — инженера из Мумбаи в мятом пиджаке. Рави передаёт ему флешку, завёрнутую в обёртку от индийских сладостей: «Там отчёты по поставкам. Но если спросят — не видел меня». Карел молча кивает, поправляя шарф, пока ветер с Влтавы срывает с тротуара осенние листья. Через час в кафе «У Златого
Кирилл, копаясь в старом чемодане на чердаке бабушкиной дачи под Звенигородом, вытащил потрепанный дневник с обгоревшим углом. На первой странице — чертеж механизма, подписанный "Проект 'Сокол', 1943", и фото деда в военной форме у станка. "Ты чего там шебуршишь?" — крикнула снизу бабка, хлопая дверцей печки. Вечером в гараже у друга Олега, пахнущем машинным маслом,
Раджеш ковыряется в разобранном Motorola, за столом, заляпанном припоем. В углу магазинчика в Тривандруме вентилятор скрипит, гоняя мух. Бабушка в сари тычет ему в лицо кнопочный телефон: «Опять гудки пропали! Вчера зятю звонила — тишина». Раджеш щурится, выковыривает пыль из-под клавиш: «Мутхасси, сим-карта сдвинулась. Видите, тут царапины?» За дверью орут разносчики кокосов, смешиваясь с
В старом доме на Борден-стрит пахло лекарствами от ревматизма и пылью с потёртого ковра. Лиззи, 32 года, в платье с высоким воротником, спорила с отцом, Эндрю, о наследстве матери. «Тысячи на благотворицию, а я должна просить на новые перчатки?» — её голос дрожал, когда она указывала на счета в его конторке. Эндрю, седой и грузный, швырнул газету: «Твоя мачеха Эбби теперь хозяйка здесь. Забудь
Доктор Уильям Раш, в мятом пиджаке и с потухшей сигаретой за ухом, пробирается через шумный ночной клуб «Эклипс». Его клиент — сын нефтяного магната, задыхающийся в VIP-ложе. «Почему всегда в таких местах?» — бормочет он, нажимая шприц с адреналином. Ив, его ассистентка в кожаной куртке, перекрикивает музыку: «Ты же сам выбрал этот цирк!» На следующее утро, в съемной квартире с видом на
Нина Сергеевна, в растянутом свитере и стоптанных тапках, каждый день переставляет горшки с геранями на подоконнике общежития для престарелых. Иван Петрович, ее сосед, тычет в газету карандашом, помечая кроссворды: «Опять про войну пишут… Как будто мы не навоевались». В столовой пахнет переваренной капустой, а на столах — треснувшие тарелки с гербами завода «Красный Октябрь». Нина достает из
Денис и Артем приехали на заброшенную дачу под Рязанью, доставшуюся от деда Дениса. В прихожей пахло сыростью, а на кухне — старыми обоями. Артем потянул шнур люстры: «Света нет, щас бы пива, да холодильник сдох». Денис вытащил из рюкзака пачку «Беломора», свернул самокрутку: «На рыбалку сгоняем, в озере щука размером с лопату». К вечеру наловили три окуня, развели костер в жестяной бочке. Артем