Юки Такахаси, 28 лет, утром разгружает хризантемы в крохотном магазине «Цветы Аояма» возле станции Сибуя. Её руки в царапинах от шипов роз, а под ногтями — земля с прошлой попытки пересадить орхидею. В перерыве она замечает за забором заброшенный участок с ржавой аркой, где когда-то был сад. «Хозяин умер пять лет назад, — бормочет коллега-стажёр, разбирая тюльпаны. — Говорят, там теперь крысы».
Оксана, дочь владельца мясной лавки в приграничном селе под Харьковом, каждое утро раскладывает на прилавке копчёную грудинку и сало, пока её отец Николай бурчит про «российских гастарбайтеров», перехватывающих клиентов. В соседнем павильоне, где продают дешёвый ширпотреб, Алексей из Воронежа разгружает коробки с китайскими фонариками. Они сталкиваются у колонки с водой: Оксана проливает ведро,
Лера, библиотекарь с улицы Кирова в Екатеринбурге, каждое утро заваривала в термосе чай с липой — так дешевле, чем покупать в ларьке. В пятницу, разбирая возвращённые книги, она нашла в экземпляре «Анны Карениной» записку: *«Ищу того, кто читает Достоевского в 3:15 у трамвая №5. Макс»*. На обороте — пятно от машинного масла. В тот же вечер она застала у полки с технической литературой парня в
Лёха в рваных кедах жует пирожок с капустой у ларька возле школы, пока Катя вертит в руках потёртый фотоаппарат «Зенит». «Там, за свалкой, видели, — бросает Вадим, разворачивая карту с пятнами от чая. — Сегодня проверим». Они сворачивают к промзоне: ржавые трубы, лужи с масляной плёнкой. Лёха пинает банку, бормочет: «Изюбрь-то нахрен не сдался», а Катя щёлкает затвором, ловя отсветы на граффити.
Франциска Денглер, 34 года, вальцовщица на старом металлопрокатном заводе в Дуйсбурге, каждое утро протирала запотевшие очки тряпкой с запахом машинного масла. Ее синий велосипед *Brennabor* с погнутым крылом стоял у проходной, рядом с разбитой урной. В обеденный перерыв Томас, слесарь с татуировкой профсоюзного лозунга на предплечье, протянул ей листовку: *«Завтра митинг у администрации.
Джулиан и её младший брат Чарльз находят в подвале университетского общежития ржавый контейнер с маркировкой «Т-5». Внутри — ампулы с зеленоватой жидкостью. «Ты уверен, это не радиация?» — бормочет Чарльз, тыкая в крышку дозиметром из школьной лаборатории. Сосед-студент Марко уговаривает их продать ампулы как наркотик для рейва в заброшенной церкви на окраине города. К вечеру капсулы уже в ходу:
Энни Маккой, с облупившимся лаком на ногтях, пересчитывала выручку в подсобке ресторана *Crab Shack*, пока Шарлотта Дюваль, в пятнистом фартуке, ругалась с поставщиком креветок по телефону: «Ты хочешь, чтобы мы кормили народ резиной? Привези нормальный товар к обеду, или я расскажу твоей жене про ту стриптизершу из Майами». На кухне Роуз Бланшар, разбиравшая залежи грязной посуды, усмехнулась,
Йоханн Беккер шагает по грязной дороге в Шварцендорф, прижимая к груди потёртый рюкзак с орденом «Железного креста». На въезде в деревню он видит, как староста Генрих Фогель выгоняет семью Мюллеров из их дома, крича: «Долг за землю не прощается, даже если твой сын сдох под Верденом!» В кабаке «У трёх ворон» Йоханн сталкивается с младшей сестрой Мартой — её пальцы в ожогах от прачечной, где она
В старом замке с сырыми каменными стенами, Том Уиллс, британский капитан с обветренным лицом, ковыряет ржавый гвоздь в трещине между плитами. Джек Морриси, механик из Глазго, ворчит, разбирая украденные часы на шезлонге из досок: *"Ты уверен, что трубы котельной выведут за ограждение? У немцев там патруль каждые десять минут"*. Эмили Картер, радистка с перебинтованной рукой, втихомолку
Джейсон, капитан потрёпанного исследовательского судна «Нептун», прокручивает карту с пометкой *32° с. ш., 24° з. д.* — координаты, выцарапанные на обломке амфоры. Его напарник, биолог Карл в очках с треснувшей линзой, тычет пальцем в радар: «Там, под слоем ила, структуры. Не природные». Команда спускает батискафы; инженер Люси в засаленном комбинезоне клянется, что гидравлика выдержит. На
Рави, 23-летний студент-архитектор из ветхого квартала Мумбаи, каждое утро просыпался под гудки рикш и запах жареных *пакора* из соседней закусочной. Его соседка Мира, дочь владельца текстильной лавки, ворчала на него за разлитую на балконе воду, пока развешивала сари цвета фуксии. *"Опять твои книги заняли всю скамейку!"* — бросала она, пряча улыбку за конвертом с письмом от жениха из
В полуподвальной студии на окраине Москвы барабанщик Сергей чинит разбитый микрофон скотчем, пока вокалистка Катя спорит с гитаристом Димой: «Ты опять в соло уходишь, как будто мы тут бэк-группа!» Дима бросает гитару на старый диван — из кармана куртки выпадают чеки из ломбарда, где он заложил усилитель. За окном мартовский снег с дождем, а в углу стопка неоплаченных счетов за аренду. Басист