Мэтт Ларсен, бывший коп с шрамом над бровью, сидел в закусочной *Рози* на углу Бейкер-стрит, размазывая кетчуп по холодным оладьям. Через запотевшее окно мелькнула фигура в кожаной куртке — Тони «Клюв», мелкий информатор, с порога бросил: «Джанго свалил с деньгами из подпольного казино. Говорят, спрятал где-то в доке 42». Мэтт вытер пальцы о бумажную салфетку с логотипом бейсбольной команды,
Городничий Антон Сквозник-Дмухановский, получив письмо о тайном ревизоре, срывает собрание чиновников в своей конторе с облупившейся краской на стенах. Судья Ляпкин-Тяпкин, поправляя потёртый мундир, бормочет: "У меня в суде гуси под столом бегают — не до проверок". Почтмейстер Шпекин, привычно вскрывающий чужие письма, находит сообщение о столичном чиновнике, едущем инкогнито.
Лиза, рыжая курьерша в потёртой кожаной куртке, каждое утро забирала неразборчиво написанные посылки из кафе «У Мэг» — там пахло горелым кофе, а на стенах висели пожелтевшие меню с ценами в центах. Её друг Марк, парень с краской на рукавах, однажды заметил на стене заброшенного склада символы, похожие на те, что Лиза нашла в потрёпанном дневнике 70-х годов из лавки старьевщика Эдди. «Ты видел эти
Чер Хоровиц поправляет заколку на волосах Дионн, своей лучшей подруги, пока они паркуют джип в гараже особняка в Беверли-Хиллз. «Мистер Холл пялится на грудь мисс Гейст уже третью неделю, — говорит Чер, доставая помаду. — Мы должны их свести». Она организует «случайную» встречу учителей в классе дебатов, подсунув им билеты на лекцию о Гаити. Дионн скептически хмыкает: «Если он такой умный, почему
Джонни ковырял вилкой в консервированной фасоли, пока доктор Бентон Квест тыкал в экран радара с треснувшим углом. «Следующая точка – руины возле Санта-Круз. Там могут быть образцы кварца с аномальной проводимостью», – бросил отец, поправляя очки с изолентой на дужке. Рейс Бэннон, сидя на подоконнике с пистолетом Glock-17, усмехнулся: «Там же банды копались. Тебе, пацан, лучше с собакой дома
Джек Морроу, бывший гонщик с шрамом через левую бровь, торгует виски в баре *Перекрёсток* на окраине Таксона. Его сестра Элейн, в растянутом свитере и с пачкой неоплаченных счетов за электричество, пытается выкупить заложенный участок земли у местного заимодавца Карлоса Мендосы. «Три недели, или ваша коза доедет сорняки у меня во дворе», — бросает Карлос, выплевывая семечки на песок. По вечерам
Химура Кэнсин, с красными волосами и шрамом на левой щеке, бредёт по пыльным улицам Токио 1878 года. В кармане его выцветшего хаори лежит саке-но-дао — меч с обратным лезвием. Он останавливается у додзё Камия, где Каору, в кимоно с заплаткой на локте, пытается отогнать бандитов. «Твои ученики сбежали от одного нашего визита, — хрипит главарь, выбивая дверь деревянным гета, — Следующий раз
В старом трейлере с потёртым диваном и картами на стенах собирались четверо: Люк, бывший военный с шрамом на ладони, вечно копался в проводах самодельного детектора ЭМП. Доктор Айрин, нейрофизиолог в выцветшем халате, записывала показания на клочках бумаги, ворча: *«Если призраки существуют, их импульсы должны совпадать с альфа-ритмами»*. Рядом Мико, рыжая студентка, тыкала в ноутбук, показывая
Андрей Николаевич, слесарь третьего разряда с завода «Прогресс», каждую пятницу пил портвейн с Витьком-электриком у ларька «Рассвет». Витьк тыкал пальцем в грязный асфальт: «Ты ж мужик или тряпка? Сходи к бабке на Полевой — она тебе травок намешает». Андрей молчал, разминал сигарету «Беломор» — с Людмилой в их однушке на пятом этаже с полгода уже ничего не выходило. В подъезде пахло кошачьей
Вэй Мин толкает тележку с дымящимися мисками *лэкса* к своему привычному месту возле перекрёстка на Гейланг. Его мопед, прикованный к фонарному столбу цепью, давно потерял зеркало — трещину заклеили скотчем. «Опять креветки подорожали», — бормочет он, пересчитывая мелочь в жестяной коробке из-под печенья. Дочь Лили, в школьной форме с потёртыми локтями, раскладывает палочки на пластиковом столе.
Карла, в потёртой кожанке, разгружала ящики с апельсинами на рынке Барселоны, когда нашла в одном из них ржавый медальон с гравировкой "S.F." — так начались звонки от Луки, парня из Неаполя, чей голос дрожал: *«Ты видела символ — три стрелы? Они убьют нас, если узнают»*. Через неделю она уже пряталась в катакомбах под Римом с Элоиз, бельгийкой, которая шифровала карты на обрывках
Марк, библиотекарь с потёртыми локтями на пиджаке, каждое утро записывал вопросы детей в синюю тетрадь. «Пап, а если улитки умеют считать, они знают, сколько у них домов на спине?» — спрашивала Софи, разбирая коллекцию гранита на кухонном столе. Её брат Луи, в пятнах от велосипедного масла, ворчал над сломанным будильником: «Эти шестерёнки врут про время. Вот если добавить пружину от маминых