Лиа Мендоса, 24 года, каждое утро замешивает тесто в пекарне на улице Пасай. В кармане её потёртого фартука — список долгов: аренда квартиры, лекарства для младшей сестры с астмой, кредит за сломанный холодильник. Карлос Гаван, её парень, чинит старый джипни в гараже за углом. «Если не отремонтирую к пятнице, хозяин вышвырнет меня, как вчерашний адобо», — бросает он, вытирая руки масляной
Карлос, курьер с потрескавшимся ремнем на сумке, каждый день объезжал кварталы вокруг старого правительственного комплекса. В четверг, когда воздух гудел от жары, он задержался у лавки с *balut* — продавщица Алина, студентка-активистка с синяком под левым глазом, сунула ему конверт без марки. **«Передашь Габре в отделе кадров? Только лично, слышишь?»** Внутри пахло жареной рыбой и пылью — конверт
Майя, 17 лет, подрабатывает на рыбном рынке в Санто-Ниньо — прибрежном городке с облупленными церквушками и запахом соленых водорослей. Ее дядя, толстый Бойет, вечно ворчит: *"Сколько раз повторять — кальмары в ящик клади аккуратнее, а то щупальца облазят!"* Вечером, возвращаясь через мангровый лес, она натыкается на ржавую цепь с амулетом в виде полумесяца. На обратной стороне
Майра, 27 лет, втискивается в переполненный джипни по дороге на работу в пекарню *Panadero Sa Kanto*. У неё в сумке — чек на оплату аренды комнаты в Камотисе, который просрочен на три дня. «*Бака май пангибанг ко мамай* (Может, дашь в долг до завтра?)» — бросает она коллеге Розе, вытирая муку с виска. Вечером, покупая яйца на рынке *Divisoria*, она роняет сумку — Карлос, 45-летний ветеринар с
Карлос, водитель джипни с выцветшей татуировкой на предплечье, каждое утро объезжал пробки на Эспанья-авеню, пока не подобрал Марию — студентку-медика с рваным рюкзаком. Она шептала в телефон: *«Баба, нашли следы хлората в крови... Это не случайность»*. На следующий день в салоне автобуса она оставила конверт с анализами погибшего депутата. Карлос, разглядывая бумаги за чашкой *сокъяп* в кафе на
В центре — семья Мендоса из провинции Батангас. Старшая дочь, Лия, 28 лет, обнаруживает в старом сундуке отца, Роландо, потёртый блокнот с чертежами странного аппарата, похожего на водяной насос. На полях — пометки красными чернилами: *«Если собрать, сможем осушить болото за два дня… но что будет с рыбой?»*. Роландо, плотник с тремором в руках, отмахивается: *«Забудь. Это идеи твоего дяди Эдгара
Четверо братьев в зеленых повязках — Лео с катаной, Раф с сай, Донни с бо, Майки с нунчаками — ютились в сырой нью-йоркской канализации. Сплинтер, крыс-мутант с седыми усами, заставлял их чинить старые радиоприемники между тренировками: *"Следите за частотой 98.7 — Шреддер снова активировал роботов-маузеров возле моста"*. Майки, развалившись на диване из автопокрышек, швырял корку пиццы
Юный полубог, которого все зовут Геркулесом, с детства живет в Фивах у смертных — Амфитрион с Алкменой пытаются пристроить его к ремеслу, но парень вечно ломает горшки на рынке. «Опять не рассчитал силу», — бормочет он, вытаскивая руку из разбитой амфоры. Ночью, когда звезды складываются в лицо Зевса, отец-бог объясняет: чтобы вернуться на Олимп, нужно стать настоящим героем. Геркулес срывает с
Доктор Артуро Мендоса, в прошлом хирург из Манилы, сбежал на остров Панай после обвинений в краже трупов из морга. Его лаборатория — ржавый бунгало с заколоченными окнами, где в аквариумах плавают гибриды лягушек и морских змей. По ночам рыбаки слышат крики из-за забора из бамбука, а утром находят на песке мертвых крабов с человеческими зубами. «Это не наука, — бормочет Мендоса, заливая рану на
Мария, в платье, выгоревшем до бледно-голубого, спотыкается о корни баньяна, пробираясь к деревне Сан-Исидро. Рядом — доктор Эмилио с потрескавшимся кожаным чемоданом, где лежат флаконы хинина и ржавые щипцы. «Здесь нет больницы, только шаман да мангровые заросли», — говорит рыбацкий мальчишка, указывая на хижины на сваях. Вместо аптеки — глиняные горшки с липкой смолой, вместо карт — слухи о
Генри, хомяк в потрёпанной кепке, и его сестра Гретель, с рюкзаком, зашитым сухими стеблями крапивы, забрели в сосновый лес за посёлком, пытаясь найти дорогу к заброшенной мельнице. Вместо тропы наткнулись на забор из пряничных плит, облепленных мармеладом. «Смотри, тут даже изюм в шоколаде!» — Генри потянулся лапкой, но Гретель дернула его за хвост: «Пахнет жжёным сахаром. Как в тех историях про
Джон, выросший в гуще африканских джунглей, каждое утро начинал с обхода границ территории своей семьи-горилл. Кала, его приёмная мать, разжёвывала для него горькие коренья, пока Керчак, вожак, рычал на молодых самцов, пытавшихся стащить спелые манго из запасов. В один из дней Джон наткнулся на полуразрушенную хижину с полками, уставленными склянками и потрёпанными журналами — там жили профессор