Кирилл, пятнадцатилетний парень в потертых кедах, нашел в подвале библиотеки имени Горького потрепанный дневник с меткой «Эн-1972». На первой странице — схема тоннелей под старым химзаводом, обведенная красным. «Ты опять в грязи копался?» — спросила Аня, его соседка, когда он показал ей находку. Вместо ответа он вытащил из рюкзака ключ-болт, найденный возле гаража деда Ерофея. Тот, бывший
Сергей Лукоянов, бывший учитель истории, ввязывается в спор за полуразрушенную дачу в пригороде Нижнего Тагила. Его сводная сестра, Тамара, работает медсестрой в местной поликлинике и настаивает продать участок под стройку магазина «Пятерочка». «Ты же вон даже забор починить не можешь, — тыкает она пальцем в прогнившие доски, — а тут миллион дают». Сергей рычит: «Это батя строил, пока мы с тобой
Марина, 32 года, безработная, подписывает контракт в клинике на Ленинском проспекте. Ей платят 300 тысяч за рождение ребенка для Сергея Громова, владельца сети автомоек. В договоре пункт: «никаких контактов после родов». Она переезжает в его трешку на Арбате, где обои в прихожей облезли до бетона. Сергей, в черном пальто от «Бершки», бросает ключи на стеклянный столик: «Не лезьте в мои вещи. Ваша
Лиза, старший менеджер рекламного агентства на Чистых прудах, каждое утро покупает кофе в ларьке у метро «Курская». Её коллега Света, затягивая сигарету у подъезда офиса, бросает: *«Опять Климов завалил презентацию — сам сидит в баре на Патриарших, а нам графики переделывать»*. Лиза молча скидывает ей файл с правками. По вечерам она забирает дочь Дашу из школы с углублённым английским — та всё
В Тбилиси, на рынке у Сухого моста, Нино, дочь винодела, натыкается на потёртый ковёр с узором в виде волчьих голов. Рядом с ней — Дмитрий, русский механик из Волгограда, который приехал искать запчасти для реставрации «Волги» 1967 года. «Тут кровь или вино?» — бормочет он, разглядывая пятно на ткани. Продавец-старик, не глядя, бросает: «И то, и другое. Спросите у француженки из Сорбонны». Этой
Кирилл сгорбился над столом, разбирая старый радиоприёмник. В углу ангара за посёлком Барвиха Лера щёлкала замком от сейфа — тренировалась на макете из досок и ржавых петель. «Слушай, тут контакты окислились», — бросил он, тыча отвёрткой в плату. Марк ворчал, протирая масляное пятно на рубашке после ремонта «Жигулей»: «Завтра в 8 утра фургон приедет на склад у Киевского вокзала. Если сигналку не
Лена Зайцева, с тремя детьми — Алёной (14), Кириллом (10), Мишей (6) — переехала в полуразрушенную дачу под Уфой после увольнения с фабрики. Облупившиеся обои, треснувшая печь, запах сырости. Дети собирали крапиву у ручья, а Лена обменивала на рынке старую швейную машинку на мешок картошки. «Сварим суп, — сказала Алёна, вытирая грязью царапину на коленке, — только без этих противных кореньев».
Николай Петрович, в растянутом свитере, каждое утро тыкал тростью в дверь Лёхи, студента-заочника. «Опять кроссовки в коридоре! Как пройти-то?» — ворчал он, спотыкаясь о рваные кеды. Лёха, не отрываясь от ноутбука с треснувшим экраном, бурчал: «Щас уберу… курсач горит». Ирина, с полуторагодовалым Славой на бедре, пыталась разогреть молоко на общей плите, где две конфорки давно не работали. В
Петр, в рваной куртке с капюшоном, каждое утро ждет Павла у подъезда хрущевки, гоняя кроссовком осколки кирпича. Павел опаздывает — мать заставляет доедать манную кашу, остывшую в синей эмалированной миске. Дорогу в школу пересекают через заброшенные гаражи, где старшеклассники курят *Парламент*: «Че, Пашка, опять репу снесем, если училке ябедничать будешь?» — хрипит Вадим, зажав Петра плечом о
Артём, инженер из питерского НИИ, копался в подвале с проржавевшими трубами и разбитым осциллографом. За грудой ящиков с маркировкой *1986* он наткнулся на дневник отца-физика, пропавшего после аварии на экспериментальном реакторе. Случайно замкнув контакты на старой панели управления, увидел голограмму мужчины в очках с треснувшей оправой: *"Ты... Артюша? Вымахал, а я тебя на велосипеде
Маргарита Соколова, 34 года, заваривает кофе в хрущевке на Ленинском проспекте. Муж Дмитрий, инженер-проектировщик, тыкает вилкой в яичницу: «Опять опоздаешь?» Она молчит, смотрит на письмо об увольнении из рекламного агентства — последний проект провалился из-за срыва сроков. Вечером, пока Дмитрий смотрит футбол, она звонит подруге Ольге: «Не могу так больше. Хочу сбежать». Та смеётся: «Помнишь
Светлана Ильина, капитан сборной, растирает колени в раздевалке с облупившейся краской. В соседнем зале Геннадий Ветров, тренер с вечной сигаретой за ухом, ставит мешок с песком вместо сетки. «Не прыжки — полёты! — орет он, бросая мяч в угол. — А вы, Ильина, как сонная муха!» Марина, связующая с обмоткой на левой руке, шепчет Светлане за водой: «Ветрову бы самому попрыгать на его сорок пять лет».